Сорок дней спустя

В половине таких брошенных сидят человек по десять — двадцать. Озверевшие, а то и сбрендившие. Палить начинают без предупреждения, проверено. Так что новую жизнь придется начинать с зачистки. Причем зачищать надо весь маршрут следования. Естественно, стрелять не всех, а только тех, кто будет рыпаться, но и таких будет много. Это кажется, что все умерли. Тут, в Новосибирске с окрестностями, было полтора миллиона, из них тысяч двести живы. Нас пять тысяч, как в поселке городского типа. Но этого мало, чтоб держать круговую оборону против такой оравы. Поэтому надо уходить туда, где плотность населения меньше. — Демьянов откашлялся и продолжил: — Есть люди и поопаснее голодных селян. Хотя какие они люди… Эта шваль быстро организовалась, аж завидно. У тех, кто на склад не сел, рацион наполовину из человечины. Поймали мы как-то одного такого…. Даже просто проехать через свои владения они не дадут. Или я поведу своих хомячков, укрываемых пешей колонной в обход поселений, по лесу, по самые яйца в снегу? Тридцать — сорок кэмэ? Вы бы дошли, не спорю, и у меня в убежище наберется человек сто, кто бы справился. А остальные — нет. Поэтому нужен транспорт. Как ни крути, эвакуация будет не разовым мероприятием, а комплексом. Собственно, над этим мы бьемся уже второй месяц, стараясь все предусмотреть. И предлагаем вам присоединиться.

На лице Богданова отразилось любопытство.

— Теперь главное. — Демьянов встал и подвел Владимира к карте. — Предлагаю поискать в Тогучинском районе. Требования следующие. Рядом должна быть река, но не Обь. Не думаю, что та очистится в ближайшие десятилетия. Еще — железнодорожная ветка. По ней можно гонять тепловозы и мотодрезины. Это жизнь и торговля. Самое главное, населенный пункт должен быть свободен или почти свободен от людей. Человек сто мы еще можем принять, но не больше. Иначе начнутся косые взгляды, деление на старых и пришлых, и до добра это не доведет. Там должен быть жилой фонд, состоящий из одно- и двухэтажных кирпичных или деревянных домов с печным отоплением, достаточный для размещения десяти тысяч человек.

— Во как завернул!

— А то. Поработай с мое с документами, поймешь, что липа, сказанная канцелярским языком, внушает больше доверия, чем факты, изложенные просто и ясно.

— Десять тысяч — это с запасом?

— Верно.

— Не слишком ли строгие требования?

— Так это… Мы не место для временной эвакуации выбираем. Мы там будем жить, дай бог, до самой смерти.

— Вот те раз, — присвистнул Богданов. — Хороший у вас план, товарищ Жуков. Забористый… Извините. Без обид, Сергей Борисыч, но есть в нем слабые места.

— И какие же?

— Удаленность от цивилизации. Нам придется гораздо дальше топать за оборудованием и сырьем, а оно только в крупных городах.

— Не страшно. По сравнению с плюсами это маленькое неудобство. Предлагаю начать вот здесь. — Он указал на правую часть карты.

— Тогучинский район, — кивнул Богданов. — Горы. Мало населения. Отличные пейзажи. Были, во всяком случае.

— Да. Когда снег растает, здесь все затопит до первого этажа. Будет болото, насекомые и зараза. А там, как ты, верно заметил, горы. И от зон поражения дальше, воздух чище… Здесь, в центре, можно безопасно прожить год, но не всю жизнь. А ведь появятся и дети.

— Далеко смотрите… Это вы сами продумали?

— Смеешься, — отмахнулся Демьянов. — Где мне… техникум, армия, потом пожарка и охрана. Где тут ума наберешься? Нет. У нас тут умных головушек хватает. Два академика, настоящих, из РАНа, не липовых. А докторов и кандидатов вообще без счета. Составили комиссию и работаем.

— Когда вы планируете эвакуацию?

— Как только, так сразу. Насос вот-вот накроется… Но нужна оттепель. Хоть на день. Иначе половина машин встанет, и тогда хана. Ты видел людей, они не полярники.

— Кстати, прошу меня извинить… — вспомнил вдруг Богданов. — Раз уж начали говорить про сельское хозяйство. Мы к вам переходим не с пустыми руками. У нас есть четыре лошади и два десятка коз. А еще куры и кролики.

— Где взяли? — оживился майор.

— Курей и кролов купили буквально за месяц до. Лошади сами пришли. А козами поделились селяне. Были и свиньи, но забить пришлось. Да они все равно бы не выжили.

— А коняг почему оставили?

— Ну, не татары, чтоб конину есть. Да и мыслишка в голове зашевелилась. Ноем себя почувствовал. Тем более там был жеребец и три кобылы, одна еще и жеребая. Ну, то есть на сносях. Я не Мичурин, леший его знает, достаточно ли этого для восстановления поголовья. Может, из-за близкородственных скрещиваний вид загнется через пару поколений. Но других мы вряд ли найдем.

— Кто знает. Молодцы вдвойне, — похвалил майор. — А у нас только несколько собак и кошек. Ничего, будем и их разводить на мясо. Это не шутка.