— Только тебе лучше подождать немного с расставаниями, вам тяжело будет сидеть вместе в убежище после такого, — посоветовал Александр и рассказал последнюю новость от "Изумруда". Отец знал предисторию и потому сразу понял, о чём речь. Наверх они оба поднялись в очень мрачном расположении духа.
— А может, выбить клин клином? — предложил отец за ужином.
— Какой клин? — удивился Александр. Он думал о своей Сашке, и вопрос отца застал его врасплох.
— Ну, этот… болезнетворный автомат.
Александр задумался. На следующий день он вернулся в Университет и предложил выбивать клин клином — создать своих зомби и наслать их на защитников запретного города. Его немного пожурили и ответили, что волшебники такими делами не занимаются никогда, потому, что не занимаются такой чёрной магией никогда. Зато выражение "выбивать клин клином" дошло до неизвестного гения в целительском отделе, и тот придумал новый способ борьбы с болезнетворным автоматом. Теперь около запретного города постоянно дежурила пара целителей, при каждом новом выбросе они изучали новую болезнь и по созданным заранее заготовкам создавали очень злой вирус, который волшебники распространяли по всему миру. Злой вирус вызывал кратковременное повышение температуры до 37–38 градусов, насморк и иногда кашель, но зато давал иммунитет от новой напасти. От вирусов люди тоже умирали, но намного реже — отмечались только единичные случаи. Такие эпидемии, как "испанки" или чумы, были предотвращены — и это при том, что "испанка" была слабее, чем многие из вновь созданных вирусов. Вирус накладывался на вирус, в итоге иммунитет становился непробиваемым.
Через месяц, к середине июля, вернулся злой до чёртиков Майоров.
— Сначала "случайник" выкинул меня на один тихоокеанский остров, где жили только женщины — всех мужчин убили японцы, а они смогли спрятаться. Потом японцев прогнали американцы, но американцы тоже ушли. Одним словом, им нужны были дети. Потом я попал в дальнее стойбище северного народа — они умоляли меня дать им детей, у них сторонние люди появляются раз в три — четыре года, да и то родственники, они боятся вырождения. Потом "случайник" перенёс меня в женскую колонию где-то в Сибири, прямо в барак. Эти вообще моего мнения не спрашивали. Потом я попал в Грецию, думал, хоть там отдохну. Но и там нашлась одна совсем молодая вдовушка… к тому же она сочувствует коммунистам. В общем, это как бы любовь. Такая вот ерунда, — рассказывал Василий. Рассказывал он всё это с таким серьёзным и печальным видом, что народ ржал лошадиным ржанием и валялся под лавками.
— Что вы ржете, как лошади, — ругался Майоров, — самое ужасное в мире — это секс по расписанию.
Этой фразой он только добавил хохоту.
— Надо было завести подружку ещё в университете, тогда случайник тебя и не выкидывал бы в такие места, — полушутливо сказал Александр.
— Надо было, — мрачно подтвердил Василий и посмотрел на Ваулину.
— Ну и завёл бы, — ответила Ваулина, глядя Майорову прямо в глаза.
Александр заподозрил, что знает о своих товарищах по ордену не всё, что должен знать как руководитель ордена.
— Кстати, о предполагаемых детях я должен знать заранее, — напомнил он своим коллегам.
— Размечтался! — ответила Ваулина, — Надо проявлять хоть какое-то внимание к сплетням, тогда и будешь знать.
Александр внял совету и пошептался с девчонками. Оказалось, что у Ваулиной была очень красивая история любви — они влюбилась в парня двумя курсами старше, никак не могла с ним сойтись поближе, потом они всё-таки кое-как познакомились, но это оказалось именно кое-как: парень не вспыхнул, Ваулина расстроилась, а когда парень заинтересовался, уже она его старалась не подпускать. Их отношения переживали период охлаждений, эта история была предметом жгучего любопытства больших частей обоих курсов. И всю её Александр пропустил.
Глава 23. Технология политической песни
Лето пролетело в непрерывных заботах о лунной базе, беженцах в Европе, СТПРН и слежке за "Изумрудом". Немало трудов пришлось приложить, чтобы убрать из японских городов, намеченных к бомбардировке ядерными зарядами, мастеров высокой квалификации и относительно святых людей.
Новый учебный год начался традиционным приветствием первокурсников. На этот раз их было заметно меньше.
Первая лекция у четвёртого курса была посвящена заколдовыванию немагов. Профессор Сазонова начала её с горячих восклицаний: