Сопротивленец

На самом деле, Митин очень помог мне, дав возможность практически полноценно выполнять боевые задачи батальона, и с матчастью помог, попросив снабженца, ведь к ним запросы приходят из более весомых армейских подразделений, чем какой-то батальон. Но армейская солидарность проявилась — батальон-то разведывательно-диверсионный, значит "свой", принадлежащий разведывательному управлению. Ну, а то, что получил он от меня презент — это дело житейское. На этом мы довольные друг другом расстались.

Подъехав к московской специальной радиошколе № 3 и, пообщавшись с начальником школы и ответственными за распределение курсантов сотрудниками, я вручил им подписанное замначупра по кадрам РазведУпра РККА приказ на распределение бойцов школы в наш батальон.

Курсанты, а после выпуска — бойцы Красной армии, жили в общежитие при школе, поэтому их быстро построили в холле, зачитали приказ на двадцать двух человек.

Я вышел перед строем и толкнул напутственную речь по типу: "Товарищи бойцы Красной армии, с завтрашнего дня вы вливаетесь в славный боевыми традициями отдельный разведывательно-диверсионный батальон героической 16-армии и будете стоять на защите рубежей нашей Родины от самой Москвы и до Берлина. Сбор с вещами завтра в 12 часов дня у здания радиошколы. Выдвигаться в расположение будем на грузовиках".

После этого завезли Горяева в Главное Политуправление Красной армии. Вышел он довольный, с полученным предписанием на пополнение 10 саперами, 6 поварами, еще 10 радистами и 5 шифровальщиками. Забрать бойцов мы должны были через неделю.

В это время саперы, а точнее сказать, инженерно-саперные специалисты под руководством Сытенко готовили нам нашу базу — рабочие и спальные места. Заехав на склад имущества и передав бумаги, интендант 3-го ранга долго изучал список того, что мы хотели бы получить, потом ушел в недра склада, раздавая команды кладовщикам-ефрейторам.

Нам выносили, а мы грузили два стационарных пеленгатора "СК-3" с приёмником "Л-5", два пеленгатора для установки в специальный автомобиль — "АРП-2" и двенадцать переносных пеленгаторов "Румб" для мобильных групп, два стационарных слежечных 5-диапазонных мониторинговых КВ-приемника "45-ПК-1" с магнитофонами и бобинами пленки, для создания радиопомех две радиостанции РАФ-КВ, восемь специальных разведывательных радиоприемников моделей "Чайка", а также самую массовую и особо почитаемую радистами Красной Армии и партизанских отрядов, переносную радиостанцию "Север" с дальностью связи до 500–600 км.

Глядя на их смурные лица, как будто, я лично у них отбирал все, что нажито непосильным трудом, но, главное, учитывая свое хорошее настроение, поблагодарил и предложил:

— Что, товарищи, благое дело вы сделали, а не поднять ли нам по чарочке за нашу Победу, да и согреться не помешает?

Филиппов стал доставать из вещмешка флягу со спиртом и нехитрую закуску. Мужики повеселели, посопротивлялись для порядка, мол, "не положено".

— Да ладно, мужики, мы ж русские люди, а за Победу грех не пригубить.

Достали кружки, разлили одну флягу, выпили стоя и закусили.

— Эх, хорошо пошла!

Достали и вторую флягу тоже оприходовали, закуска кончилась.

— Мужики, у нас ПКашек сейчас больше нет на складе, но есть парочка американских, дай Бог памяти, "НRO Sr" кажется, возьмете?

— Однозначно возьмем, — подключился я, потому что НRO Sr (старший), являлся лучшим сканирующим приемником того времени, на порядок выше, чем наши и поставлялся в СССР по "ленд-лизу", — а запасных ламп и другого ЗИПа к нему нет, обидно будет, если такой аппарат простаивать станет.

— Как же нет, к нему целых пол ящика запчастей идет!

Интендант подумал и достал из закромов свою флягу:

— Надо бы по третьей, мужики?!

— Одобряем, — согласился Филиппов, а Ломов сбегал в машину и принес еще три банки тушенки и галет. Дружески пообщались, расспросили, как тут в Москве живется, как нам на фронте, в общем, расстались вполне доброжелательно.

И последним пунктом нашей кадровой эпопеи было нахождение где-нибудь переводчиков, которых мы посадили бы на "прослушку" эфира вместе с радистами, а кто поздоровее, то тот будет ходить в разведгруппах в тыл врага. Стали объезжать призывные пункты при военкоматах.

В первом побывали впустую, а вот во втором все оказалось удачнее. Зайдя в холл военкомата, мы увидели несколько десятков ребят, мужчин и девушек, над которыми витал такой общий гул растревоженной толпы. Все разговаривали, чего-то выясняли, просили, обсуждали.

Осматривая толпу, я увидел, как ко мне направился невысокий мужчина примерно моего возраста или чуть старше, показавшейся мне знакомым.

Как напомнила мне память настоящего Кольцова — это возможно был школьный товарищ Сашки, Алексей Самсонов, с которым пути детства разошлись из-за того, что Кольцов попал в ростовский детдом.

— Саня, Леха!

Мы обнялись, хотя для меня это был чужой человек, но Кольцов к нему тепло отнесся, да и мне он показался нормальным советским человеком.

— Как ты, сюда какими судьбами?