Соприкосновение с реальностью

Видимо, он всё-таки задремал, потому что совсем не помнил, когда Серёжка сполз с дивана и забрал подушку, отчего голые ноги у Олега замёрзли. За окном было светло, но по-прежнему туманно, словно к окнам снаружи прижали гигантские полиэтиленовые пакеты с молочной сывороткой. Воздух в квартире очистился. Детская была пуста. Наверное, Олег также проспал и вынос тела…

Сергей сидел за кухонным столом и наворачивал овсяную кашу. Светло-русые вихры скрывали отсутствие уха. Олег не стал присматриваться и проверять, на месте ли второе… Ему захотелось выбраться отсюда как можно скорее, всё равно куда.

— Серёжа, сходим в кино? — вдруг предложил отец и улыбнулся как можно естественнее.

— Давай! — радостно согласился он, — только я не Серёжа.

Олег застыл, стараясь удержать дрожь, потому что в животе опять заворочалась ледышка.

— А кто ты? — почти нормальным голосом спросил он.

— Сергей Олегович! — с довольным видом выкрикнул сын и отправил в рот последнюю ложку овсянки.

— Тогда собирайся, Сергей Олегович, — промямлил отец и сам пошел одеваться. Умыться в ванной перед зеркалом и что-нибудь съесть в этом доме было выше его сил.

В торговом центре, среди людей, стало полегче. Перед сеансом они успели купить по чизбургеру; впрочем, Олег свой не доел — он никак не мог избавиться от ощущения и запаха Ириного языка, пока жевал мясную лепёшку, сдавленную с двух сторон круглой булкой.

Олег получил бы больше удовольствия от уморительных выходок жёлтых «миньонов», если бы Сергей не подпрыгивал и не таращился с ужасом на отца всякий раз, когда он от души смеялся.

Возвращаться домой не хотелось, и Олег таскал Сергея вдоль торговых рядов, делая вид, что его очень интересуют новые модные коллекции одежды и скидки на старые. Отовсюду тошнотворно пахло то попкорном, то чебуреками, то удушливой парфюмерией. В голове снова прорастала боль. Витрины отражали безумный калейдоскоп, дребезжащую музыку с ярмарки самого дешевого тщеславия.

Детская ручка в руке мужчины — потная, горячая, неприятная — дёрнулась и настойчиво потянула куда-то.

— Папа, давай сходим!

Над аркой из гирлянды пыльных бело-розовых воздушных шаров горели неоновые буквы: «Зеркальный лабиринт», а за прозрачной занавеской просматривался уютный полумрак, слегка подсвеченный прохладным, то ли голубым, то ли зелёным светом.

— Пап, ну давай! — Сергей вырвался и исчез за занавеской.

Олегу ничего не оставалось, как заплатить за два билета скучающей девице в костюме Алисы и отправиться за ним. Внутри лабиринта было заметно тише, чем снаружи, лишь переливалась откуда-то с чёрного потолка хрустальная нестройная мелодия. Пол тоже был чёрным и по нему вились светодиодные синие и зеленые змейки, прижатые к основаниям хаотично расставленных зеркальных колонн. Эти разноцветные зигзаги служили единственным источником освещения, они тянулись, убегали в темноту, отражались в зеркалах, неожиданно обрывались, а потом выползали как будто ниоткуда. Олег следовал их причудливой траектории, не поднимая глаз, несмотря на своё отражение выше колен.

— Папа! Найди меня! — голос Сергея донесся откуда-то издалека, словно лабиринт раздвигал пространство не только в отражениях, но и для звуков создавал дополнительные обширные вместилища.

Олег двинулся на его голос, заходя в тупики, кружась на одном месте, заглядывая за фальшивые углы.

— Серёжа! Ты где? — Голос мужчины всколыхнул плавную рябь на поверхности зеленоватого зеркального прямоугольника, в котором его ноги нерешительно топтались на месте, а кроссовки и подвернутые джинсы были заляпаны чем-то тёмным.

— Я не Серёжа! — захихикал сын совсем рядом, а когда Олег резко шагнул в ту сторону, гулко прокричал словно со дна глубокого колодца: — Я Серге-е-её Олего-о-о-ви-и-и-ч!

«Почему мы здесь одни? — подумал Олег, скользя вдоль очередной зеркальной иллюзии. — Такой непопулярный аттракцион?»

Очередной тупик поймал его, как аквариумную рыбку в садок, и, прежде чем мужчина нашел из него выход, в одном из обступивших его отражений мелькнула облезлая, побитая и измазанная черной грязью кошка. Олег бы ни за что не заметил её, если бы не смотрел так упорно только вниз. Кошка остановилась позади него, повернулась и почти беззвучно зашипела сквозь оскаленные острые зубки. Тут же раздался оглушительный лай.

— Джеки, заткнись!

В синем свете закачалась жуткая фигура — голая Ира с облезающей, обугленной кожей с съёжившимися тонкими белыми шрамами. Отражение двинулось, удвоилось, потом расстроилось и под разными углами посмотрело сквозь Олега тремя парами бесцветных бессмысленных глаз, синхронно поправило волосы и исчезло в трёх разных направлениях за невидимыми поворотами, словно стёртое ластиком.