Сопряжение 11. Аутсайдер

— Вот так поворот! Кто бы мог подумать, что у нас единый враг! — с сарказмом тянет Скульптор. — Будь это в моих силах, от Фэнрика давно остался бы лишь хладный труп. Ведь именно Хранители Равновесия сотворили со мной ЭТО.

Он дёргает подбородком, указывая на своё искалеченное тело.

— Я убил его предшественника — того, кто отдал приказ. О, как он вопил, когда во сне я срывал с него кожу живьём… Потом я убил его преемника. И следующего. И ещё многих. Я продолжал бы вырезать их и дальше, но что толку? Жажда мести во мне сгорела дотла. Да и Хранители с тех пор поумнели. Они позаботились о защите своего нового лидера.

Скульптор устало прикрывает глаз. Молчание висит между нами, давящее и вязкое.

— Знаешь, Егерь, — задумчиво произносит Скульптор, и в его голосе я слышу отзвуки прежней горечи, — когда я только получил свой класс Онейроманта, то возликовал. Наивно полагал, что эта сила поможет мне лучше соответствовать выбранному позывному. «Утешитель»… Я хотел исцелять душевные раны своего народа. Посылать им светлые, безмятежные сны, дабы хоть в царстве грёз они могли забыть об ужасах и тяготах Сопряжения…

Он умолкает, и в тишине я слышу лишь натужное гудение систем жизнеобеспечения его искалеченного тела.

— Я мог бы жить в мире, — с нажимом произносит Аэлир, — но враги принесли мне войну! Они разрушили не только моё тело, но и самые светлые устремления души. Я желал лишь покоя, а они обрекли меня на вечные муки и ненависть… Кто из нас после этого истинное чудовище, Егерь? Подумай об этом на досуге.

Фыркаю и демонстративно щёлкаю затвором револьвера:

— Все вы, упыри, одинаковы. За красивыми словами прячете гнилую суть.

— Быть может… Знаешь, я даже рад, что именно ты пришёл по мою душу, — внезапно произносит он. — Есть в этом некая поэтическая справедливость… Последняя жертва настигла своего охотника.

Раздражённо фыркаю.

— Довольно болтовни. Ты получишь ровно то, что заслужил.

— Что ж, ты прав. Хватит любезностей. Давай, Егерь, закончи начатое. Подари мне избавление…

— О нет, я не обязан самолично вытирать такое дерьмо, как ты, со своего ботинка.

Поворачиваюсь к Шелкопряду и бросаю одно лишь слово:

— Действуй.

Тан кивает, но Эрис внезапно произносит:

— Стой! В этом нет чести. — она кивает на беспомощного Скульптора. — Это же просто… казнь!

Смерив её прохладным взглядом, Шелкопряд отвечает:

— Чести? О какой чести ты говоришь, Ана? Этот ублюдок годами врывался в чужие сны, терзая беззащитные жертвы кошмарами. Он упивался их страхом и болью, прячась за маской анонимности. Разве в ЭТОМ есть честь?

Азиат сплёвывает под ноги и продолжает, чеканя каждое слово:

— Я не рыцарь на турнире. Я — клинок во тьме. Не больше, и не меньше. Такова моя работа.

Эрис открывает рот, явно желая возразить, но Ткач Теней и изуродованное тело одновременно исчезают из комнаты.

Я обрываю её, подняв руку:

— Не лезь. Я обещал сделать из Шелкопряда Нову, и я своё слово сдержу.

Тем временем истошно пищат датчики, фиксируя отсутствие жизненных сигналов.

Через несколько минут в комнате вновь материализуются двое. Из груди Аэлира торчит прямой клинок Тана. Миг, и китаец выдёргивает его, вытирает лезвием краем чужой рубахи и прячет в ножны.

Всё кончено. Ушлёпок, отравлявший мне жизнь, мёртв, но и особой радости на душе нет. Я действительно настраивался на честный поединок, исход которого решит лишь личная сила, а не дефекты моего врага.

Медленно выдыхаю и оборачиваюсь к остальным.

— Обыскать квартиру. Забираем всё, что может пригодиться. Девора, поищи технологические тайники.

Друзья молча кивают и разбредаются. Разворачиваюсь на каблуках и шагаю прочь из этой проклятой комнаты. Позади раздаётся тихий всхлип Риззена.

Вспомнив о нём, говорю:

— Если хочешь, уходи. Я не стану тебя преследовать. Или можешь отправиться с моими товарищами обратно на нашу планету. Умеющий обращаться с техникой Квазар нам не помешает. Предложу тебе условия не хуже, чем своим сородичам.

Ксенос замирает и тщательно обдумывает предложение.

— Я… я лучше отправлюсь с вами. Я не воин, но пользу принесу.

Эмпатическая проницательность подтверждает, что он не врёт.

Слова Аэлира не выходят из головы. Возможно, он был прав. Однажды я действительно могу всё потерять.

Пусть так. Значит, каждый шаг, каждый вдох должен делать меня сильнее. Бдительнее. Злее. Должен приближать меня к цели. Ради тех, кто всё ещё рядом. У меня больше нет права на слабость.

Клянусь, больше никто не заберёт тех, кто мне дорог.

И если потребуется, ради этого я залью Империю кселари кровью.

Глава 26

Шелкопряд провожает меня задумчивым взглядом, когда я выхожу из комнаты Аэлира. Он молчит, но по его лицу я вижу, что китайца терзают вопросы. Что ж, у нас как раз есть время поболтать, пока остальные заняты обыском пентхауса.