Соперницы

— Хорошо, как вам удобнее, — улыбнулась я, — если вам еще когда-нибудь понадобятся мои услуги…

* * *

В комнате, смежной с кабинетом босса, тихо хлопнула дверь, и на пороге показалась Стефания — в легком белом платье, вся словно светящаяся, кипящая жизнью, помолодевшая. Как ни пыталась она выдержать подобающее финальному объяснению томное и печальное выражение лица, радость и оживление так и прыгали в ее блестящих черных глазах.

— Толя, — осторожно начала она и осеклась, увидев меня. — О, привет, Алена!

— А-а, госпожа Меркулова! — расплылся в сардонической усмешке Голубчик.

Он поднялся из-за стола навстречу вошедшей. Теперь стало заметнее, что он много выпил, в обычном состоянии он никогда бы не позволил себе такого издевательского приветствия.

— Ты уже знаешь, — стараясь оставаться спокойной, констатировала Стефания.

— Конечно, я ведь неустанно забочусь о комфорте пассажиров. Как же мне не знать, что одному из них так не понравилось в каюте третьего класса, что он приложил все усилия, чтобы переехать в люкс.

Он подошел к Стефании почти вплотную. Рядом с его могучей каменной фигурой она неожиданно показалась особенно хрупкой и беззащитной, и я невольно вздохнула о том, какой красивой парой они могли бы быть, не появись на корабле бывший муж-неудачник.

— Впрочем, — продолжал глумливо Голубчик, — здесь вряд ли есть моя вина. Полагаю, страной проживания этот привередливый гражданин также недоволен и в самом скором времени переместится значительно южнее. Или, может быть, это ты переедешь в Москву, бросишь сцену, будешь жить на зарплату художника-оформителя? — Его черные брови поползли вверх, губы сложились в издевательскую усмешку. — Так как же, пойдешь на такую жертву?

Зрачки Стефании задрожали, краска сбежала с лица.

— Даже… — начала она плоским злым голосом. — Даже если бы я решилась на это, он ни за что не примет…

— Примет, еще как примет, — заверил Анатолий. — Ему не привыкать принимать от любящих женщин поддержку и утешение.

Он вернулся к столу, щедро плеснул виски в стакан, забыв предложить остальным — небывалый случай, отхлебнул и продолжил:

— А потом твоя жертвенность встанет ему поперек горла, и он начнет тебя изводить и мучить. Тебя — и самого себя заодно. Закатывать истерики, ревновать, требовать ежедневного подтверждения, что ты не жалеешь о том, что сделала. Ты опять будешь раздражаться, орать и пропадать из дома. Это ведь у вас уже отработанный сценарий. Мне даже кажется, вы находите в этом какое-то мазохистское удовольствие.

— Перестань, — Стефания изо всех сил пыталась держать себя в руках. — Я понимаю, что ты разочарован.

Голубчик хрипло, страшно рассмеялся.

— Разочарован — не совсем верное слово…

Он неожиданно шагнул вперед, стремительный, резкий, будто бы мигом отрезвевший, стиснул ее плечи своими огромными ручищами и хорошенько встряхнул Стефанию, так, что голова ее мотнулась назад, темные, забранные кверху волосы рассыпались по плечам.

— Я просто взбешен, — угрожающе тихо выговорил он, — взбешен тем, как взрослая умная женщина собственными руками калечит свою жизнь! Честно говоря, любовь моя, я с трудом удерживаю желание тебя придушить.

На этом месте я, пискнув «извините», бросилась вон из каюты. Ярость всегда спокойного, сдержанного Голубчика по-настоящему меня напугала. Черт его знает, до чего там у них дойдет. А единственным свидетелем убийства становиться не хотелось.

Я вылетела на палубу, перевесилась через перила и жадно вдохнула остывающий вечерний воздух. Сцена в кабинете никак не шла из головы. Может, сказать Эду? Или Меркулову? Или просто заорать, позвать на помощь?

Вскоре, однако, дверь покоев Голубчика хлопнула, Стефания, растрепанная, зажимая рукой ворот платья, от которого отлетела пуговица, не замечая меня, пролетела мимо. Ну что ж, по крайней мере, она жива. В том, что Голубчик тоже выстоял в разразившейся буре, я убедилась чуть позже, ночью.

* * *

В небольшом корабельном баре повисла необычная тишина. Не слышно было привычного для этого времени разудалого гогота, никто не танцевал, и даже музыку усатый бармен приглушил. Все посетители сгрудились у одного из столиков, и я, забредшая сюда на минутку, выпить кофе, не сразу поняла, в чем дело, и лишь по отдельным репликам догадалась: за столом идет игра в покер, и, кажется, игрокам пошла карта. Разговоры мигом смолкли, все, затаив дыхание, обступили покеристов. Заинтересованная, я протиснулась сквозь толпу и увидела сидевших за столиком.