Соперницы

— Я поеду в направлении Стаддона и до Синдерхоула; доберусь до пустоши Бленчленд. Если кто-то вернется, передай им, куда я отправился. Бесполезно всем искать в одном месте. И приведи Бесс.

— Да, сэр, да, я передам им… Но Бесс, сэр, у нее нет нюха, никогда не было, а теперь еще она стареет.

— Может, ты и прав, Ноулз, но я все равно возьму ее.

— Как скажете, сэр.

Быстро светало, и с первого взгляда казалось, что прошел легкий снег, так побелела земля от инея. На полях трава смерзлась в жесткие клочковатые пучки, а там, где не ходила скотина, каждая травинка стояла отдельно, словно футляром покрытая белым инеем.

Воздух обжег Дэну горло, он закашлялся, выпуская клубы пара. Послав лошадь рысью, взобрался по склону оврага, пересек ручей и поле, расположенное на покатом откосе, и так добрался до заставы более коротким путем.

Дэн не сразу слез с лошади, а стал оглядываться, спрашивая себя: почему он снова приехал сюда. Если Барбара была намерена убежать, то ей удалось бы добраться гораздо дальше этого места. Он попусту терял время. И чего ожидал от Бесс, когда земля, как железо? Дэн посмотрел на собаку. Юный Ноулз не соврал — у нее не было нюха и она старела. Собака глядела на него, махая хвостом. Дэн кивнул, они словно бы обменялись словами. Затем он прошел через разбитые ворота и направился по тропинке, которая вела к разрушенной ферме.

Покинув пределы фермы, юноша принялся взбираться наверх, удивляясь, как это прошлой ночью ему удалось не сломать себе шею. Остановившись, он подозвал собаку и огляделся. Он был здесь много лет назад еще ребенком. Все они тогда были детьми, и носились по холмам, перекликаясь друг с другом — Джон, Кэти, Барбара и он. У него были короткие ноги, поэтому не поспевал за остальными, и они над ним смеялись, когда, споткнувшись, он съехал по склону. А когда порвал штаны об острую щебенку и расцарапался до крови; девчонкам сразу стало жаль его.

Сколько же лет назад это было? Много, очень много. А вдруг Барбара вспомнила их детские игры и пришла сюда, в эту темную дыру? Дэн видел сейчас их всех, стоящих под кирпичной аркой, что вела в шахту, подталкивающих друг друга, потому что каждый заставлял другого идти первым, а потом Джон сказал: «Нам надо возвращаться, а то Бриджи рассердится».

Дэн тогда еще подумал, что Джон просто испугался зайти внутрь, потому и сказал так.

— Пойдем, Бесс, пойдем. — Подзывая собаку, он поспешил вперед, поднимаясь на следующий холм, а за ним еще на один, пока не добрался до холма их детства. Он стоял отдельно от своих каменных собратьев, словно отрезанный от них, изолированный за свое уродство.

Спотыкаясь на каждом шагу, Дэн боком спустился с холма, потом, задыхаясь, взобрался до середины крутого склона, пока не обнаружил узкую (не шире козьей) каменистую тропинку. Идя по ней, юноша вышел на другую сторону холма, и как раз напротив него оказался вход в шахту. Может быть, это вовсе не та шахта, здесь, наверное, много таких. Но стоя перед входом, Дэн ощутил странное чувство, как будто бы только вчера был здесь с остальными…

Прошлой ночью он снова и снова мысленно обшаривал эти холмы, и все же, проснувшись утром, собирался в противоположном направлении. Пока не выехал на дорогу, а потом, казалось, что не он, а лошадь решила по-другому.

Дэн, как и Джон тогда, много лет назад, боялся из-за темноты войти внутрь. Бесс нюхала землю. Он увидел, как она повела носом в сторону небольшой лужицы внутри шахты недалеко от входа. А когда собака, пробегая, влезла в нее лапой, Дэн удивился — вода в лужице не замерзла, и рябь заблестела, словно была подернута маслом.

— Ко мне! Ко мне, Бесс! Бесс! — громко позвал он, когда собака исчезла из поля зрения. Заглядывая в пролом, Дэн мог видеть лишь на четыре-пять ярдов, но Бесс убежала дальше. Он услышал собачье сопение и снова позвал: — Бесс! Бесс! — Неизвестно было, насколько глубоко уходит выработка, и там могли быть ответвления или провалы. Дэн опять закричал: — Ко мне! Бесс! Ко мне!

Собака примчалась опрометью, уселась у ног, поглядела на него и пролаяла два раза. А когда Дэн наклонился к ней и спросил: «Что там?» — повернулась и снова скрылась в темноте. Слышалось только ее сопение.

Дэн медленно двинулся вперед, потом резко остановился: на полу у каменной стены что-то лежало. В полутьме он мог лишь различить какую-то фигуру. Бесс принялась обнюхивать ее, а Дэн, шагнув вперед, оступился на камне и чуть было не упал. Стоя на коленях, он ощупывал распростертое тело, потом, задохнувшись, закричал:

— Барбара! Барбара!

Она лежала лицом к стене, скрестив руки на груди и сжав ладони под подбородком. Колени были поджаты так, что почти касалась локтей.

— Барбара! О, Барбара! Слава Богу! — бормотал Дэн, перевернув девушку. Но когда попытался распрямить ее, то подумал, что рано благодарить Бога: тело застыло и не разгибалось. Он быстро встал и попытался поднять ее, но не смог, тогда, продев руки ей подмышки, медленно потащил к выходу.