Соперница королевы

— С твоей мамой у нас была настоящая родственная связь, — говорила Елизавета. — Она была доброй и мягкой душой. Надеюсь, ты будешь такой же.

Я печально сказала, что скучаю по службе у Ее Величества, на что она ответила:

— Ах, Леттис, но ведь ты получила компенсацию. Сколько теперь? Четверо?

— Да, мадам, две девочки и два мальчика.

— Счастливая.

— Я тоже так думаю, мадам.

— Это хорошо, что ты так думаешь. Одно время мне казалось, что ты любишь смотреть на сторону.

— Мадам!

Она шлепнула меня по руке.

— Мне так казалось. Я высоко ценю Уолтера Девере и считаю, что он заслуживает всего самого лучшего.

— Он будет счастлив, когда услышит мнение Вашего Величества.

— Уолтер, должно быть, счастлив, что теперь у него есть наследник. Как вы его назвали?

— Роберт, мадам.

Она бросила на меня цепкий взгляд.

— Хорошее имя. Мое любимое.

— Теперь и мое, Ваше Величество.

— Что ж, я вознагражу твоего мужа за верную службу. Лорд Уорвик весьма лестно отзывается о нем, и я решила, какую награду он получит.

— Могу я спросить, какую, Ваше Величество?

— Разумеется. Я немедленно отправлю его жену обратно в замок Чартли, и когда он вернется, она уже будет ждать его дома.

— Но сейчас у него много дел на севере.

— Это ненадолго. Мы уже разделались с мятежниками. Он будет очень разочарован, если, вернувшись, обнаружит, что его жены нет дома.

Это была отставка. Расположение, вызванное обоюдной утратой, прошло. Королева не простила мимолетного увлечения Роберта.

* * *

Дети подрастали. Пенелопе стукнуло уже почти десять, а Роберту пять. Домашняя жизнь угнетала меня. Уолтера я давно разлюбила, и его нечастые визиты домой меня не радовали. Жизнь казалась мне невероятно скучной. Я очень любила своих детей, в особенности Роберта, но пятилетний малыш не мог заменить мне то, чего я так жаждала.

Иногда до нас доходили новости придворной жизни, чаще всего речь шла о Роберте, который по-прежнему правил бал при дворе, и к этим новостям я прислушивалась с особенным интересом. Годы шли, а он по-прежнему пользовался расположением королевы. Казалось, Елизавета уже никогда не выйдет замуж. Недавно она рассматривала идею вступления в брак с герцогом Анжуйским, но из этого, как и во всех подобных случаях, ничего не вышло. Ей было уже под сорок, поздновато для рождения детей. Роберт, хоть и по-прежнему играл первую скрипку при дворе, был так же далек от брака с королевой, как и несколько лет назад. И с каждым годом эта надежда таяла.

Доходили неясные слухи о его любовных связях. Трудно было ожидать, что такого мужчину, как граф Лестер, можно вечно водить на поводке. Я слышала, что две придворные дамы оспаривали его друг у друга. Одна — жена графа Шеффилда, а другая — ее сестра — леди Франческа Ховард.

— Ему нравятся сразу обе, — с лукавой улыбкой сообщил мне один из придворных, остановившийся у нас в замке на ночь. — Но королева все видит, и, как вы понимаете, ей это мало нравится.

Еще бы, конечно, ей не нравится, ведь речь идет о графе Лестере. Поэтому, думаю, этим двум леди недолго осталось при дворе. Удивительно, что через столько лет я еще могу ревновать. Я вспомнила, что мне когда-то рассказывали о том, что женщины из рода Ховард наделены особенным очарованием. Анна Болейн была Ховард по матери. К Катерине Ховард, пятой жене Генриха Восьмого, это относилось в полной мере и стоило бедной девочке головы. Впрочем, будь она чуть похитрее, то могла бы сохранить голову. Женщины Ховардов все были такими. Они всегда привлекали мужчин, но совершенно не умели этим пользоваться.

Теперь я с нетерпением ждала новостей и удивлялась, как могла подумать, что забыла Роберта Дадли. Я отлично понимала, что стоит мне только его увидеть, и я опять потеряю голову от желания.

— А что слышно о леди Шеффилд и леди Ховард? — спросила я гостя.

— Говорят, что леди Шеффилд теперь любовница Лестера. Он соблазнил ее, когда они оба останавливались в замке Бельвуар.

Мне нетрудно было все это себе представить. Несомненно, роман развивался стремительно, так же, как и мой. Роберт был очень настойчивым мужчиной, а поскольку королева своими увертками приводит его в бешенство, он не потерпит сопротивления от другой женщины.

— И еще говорят, что Лестер написал ей письмо, где горько сожалел, что она уже замужем, иначе он непременно бы женился на ней. Да, и намекнул, что ее супруг не вечен.

Я похолодела.

— Но не мог же он…

— Да-да, все помнят слухи о смерти его жены. А глупышка Дуглас, хотя, возможно, она вовсе не глупышка и сделала все намеренно, обронила это письмо, и его нашла сестра графа, которая и без того не пылала любовью к невестке и, разумеется, отдала обманутому мужу, своему брату. В эту ночь граф Шеффилд спал уже в другой постели, а наутро отправился в Лондон оформлять развод. На основании этого письма он может возбудить дело об угрозе его жизни… Особенно учитывая автора письма.

— Зависть и клевета при дворе обычное дело. А против таких, как граф Лестер всегда плетут интриги, — вступилась я за Роберта.

— Да, разумеется, но вот этот его итальянский врач.

— Вы имеете в виду доктора Джулио?