Соперник Византии

Свенельд, учитывая свой опыт походов к уличам и тиверцам и однажды побывав в городе, предложил круговую осаду, чтобы отрезать доступ к воде, а голодом и постоянными вылазками на стены принудить к сдаче города. Так он брал город уличей. Святослав усмехнулся в усы, но прикрыл их рукой, а многие заметили. Он вспомнил, что сказывал ему Асмуд: «Свенельд терпелив и настойчив, но Александр никогда не позволил бы себе такой роскоши - стоять у города целый год». Большинство запротестовало: «Только копьем, штурмом!» И хотя это не будет неожиданностью для болгар, натиск и умение русского войска с необычными решениями штурма всегда приводили к успеху. Решено было брать копьем. Еще некоторое время обсуждали предложенную Святославом схему захвата города. Вспомнили учение в Ладоге и взятие Саркела.

Левая часть лодий была наращена боевыми щитами и досками, которые предохраняли воинов от стрел. Этот опыт мореходов хорошо послужил при высадке в царстве булгар перед войной с Хазарией. И еще что предусмотрели русы: предварительно переправить на противоположный берег конницу, которая должна была смести стрелков. Так и произошло.

Едва лодии появились у побережья Переяславца, как тучи, ураган стрел обрушился на них. Но тут подоспела конница русов, которая безжалостно подавила сопротивление стрелков, оставив на побережье лишь груды трупов. Вторая часть конницы кинулась к крепости вслед за бежавшими к воротам стрелками, но не успела, ворота наглухо закрылись. Тем временем лодии приблизились к берегу и стали высаживать пехоту, которая устремилась к крепости. Несколько раз открывались ворота, выпуская болгарских воинов, которые яро сражались у стен крепости и геройски гибли. А лодии все прибывали и прибывали - это хорошо было видно со стен города, а русские воины без отдыха и передыха шли на стены, облепив их со всех сторон. Болгары просто не успевали сбивать их, лить смолу, бросать камни, ибо каждый метр стены был под натиском русов, а поток воинов не прекращался. Заработали самострелы, и били пороки в стены, ворота и в город. И уже к концу дня русы бились на стенах города и внизу у самых ворот. Распахнулись тяжелые створы ворот, и уже ничего нельзя было предпринять - город был взят копьем. Но удивительно: не последовало ни разбоя, ни насилия, ни грабежей. Город уснул в напряженном ожидании, но и утром не случилось ничего такого, что бы могло взволновать горожан.

Всю ночь собирали раненых и складывали трупы, возведя огромное кострище, откуда души воинов уходили в святую Ирию, где встречал их Сварог - земной бог мироустройства, поселяя их на вечные времена в небесной тверди. Потом справили страву, где помощник Святослава, волхв, спел гимн в честь покинувших землю и ушедших в иной мир героев воинов.

В конце следующего дня князь собрал горожан на торговой площади и говорил будто не к завоеванному городу и плененному населению, а как бы близким к нему людям, понимающим необходимость его поступка:

- Браты мои! - говорил Святослав. - Я шел с миром, но вынужден был поднять меч! Вечно болгары дружили с Русью, люди одного языка и одних обычаев еще со времен Аспаруха, потом при Симеоне, когда мой отец князь Игорь и ваш великий царь дружили. А десять лет назад моя матушка княгиня Ольга предлагала мир и любовь царю вашему Петру, и что же? Он отказался. Ныне я послал грамоту со словами дружбы в Преславу, ни царь, ни боляре ничего не ответили. А я пришел с любовью и миром, который хочу иметь с вами. Ваш царь Петр давно предался византийцам, не вы, а они его друзья. Не вас защищает он, а их. Давно Византия считает, что земли, на которых вы живете, - это земли империи. Скажите, с кем вы больше всего воевали? Только с империей, которая никогда не остановится, чтобы завоевать вас, сделать данниками и рабами. Вот со мной рядом посол Византии, который подтвердит мои слова.

Калокир вышел в обличим патрикия и заговорил по-гречески, а толмач переводил на славянский.

Накануне Святослав вызвал к себе Калокира и сказал:

- Ты, как я помню, обещал помогать мне, так вот, представился случай поговорить с людьми. Ты тоже скажешь им правду, чего хочет Византия.

Калокир согласился. И вот он встал рядом со Святославом, поклонился по-славянски людям и молвил:

- Правду сказал Великий князь. Византия никогда не смирится с потерей Мисии. Сам император Никифор Фока говорил мне. Мы сначала стравим Русь и Болгарию, а когда они обессилеют в этой борьбе, мы разобьем и тех и других. Так сказал император. И это правда.

Люди зашумели, что-то выкрикивали, и Святослав по их лицам и жестам определил, что они его поняли и свой гнев и недовольство обратили к Византии.

Молва опережает войско: она может устрашить, возбудить, успокоить народ. Она способна свершить невероятное: осудить и оправдать, оклеветать и прославить, возвысить и уронить в грязь, предать забвению. Она может помочь или окончательно загубить дело. Это и есть главный спутник войны - невидимое, но все решающее оружие.