Соперник Византии

Войско двигалось по изъезженной дороге, то тут, то там пересекаемой глубокими оврагами и впереди, вдали, пропадающей где-то в лесу. Но как только поднялись из последнего оврага, увидели белую фигуру, движущуюся им навстречу. Когда пригляделись, поняли: шел старик с посохом. Шел уверенно, широко шагая, а посох будто прыгал впереди него. Когда старик приблизился, он высоко поднял руку, как бы давая знак, чтобы все остановились. И, будто давно знакомый, он прямо обратился к Святославу:

- Ты пришел, владыка! Я знал, что ты придешь. Тиу сказал мне. Духи подсказали мне, что ты силен и хочешь покарать эту землю. Не губи ее. Забери то, за чем пришел! Только не убивай, не грабь, не лишай людей крова, - он снова поднял руку над головой и громко прокричал:

- Видит Бог! Знает Бог! Остановись!

И все увидели, что оголенная рука волхва засветилась голубоватым светом, а лицо стало красным, как медный начищенный таз. Святослав растерялся. Глянул на стременного и увидел, как Манфред качнула ему головой. Увидел встревоженное войско, готовое пасть на колени перед этим святым.

- Я пришел затем, что три десятка лет назад по наущению хазар вы погубили наших воев. За то вы расплачиваетесь по Праву, - сказал Святослав.

- О, сколько воды утекло за это время в великой реке, никто посчитать не может, - ответил волхв. - Старый правитель умер, а может ли вспомнить и посчитать молодой? Время способно заживлять раны и стирать обиду и зло. Молодой готов отдать тебе все, за чем ты пришел.

Старец поднял обе руки с посохом, и тут же из леса помчались несколько всадников. Не доезжая до Святослава, юноша соскочил с коня и принял покрытый золотым полотном длинный сверток, распахнул его и положил к ногам коня длинную саблю, украшенную дорогими самоцветами, и щит, также украшенный драгоценностями. Это был знак покорности и повиновения.

Святослав растерялся. Он решил, что волхв безусловно знает и об оставшемся на Оке войске, и о том, что истинной причиной его вторжения была добыча продуктов. И он сказал:

- Добро. Я не пойду дальше. Но каждые три десяти дней ты должен посылать мне по двадцать возов али саней говяды и дикого мяса и двадцать возов жита и другую снедь до самого прилета жаворонка или ледосплава.

Войско повернуло назад. Но вернулся на Оку князь с небольшой частью воев. Остальные во главе с опытным воеводой Претичем и с поднятыми на берег лодиями остались у Волги в земле буртасов.

В месяц Адар 965 года столица Хазарии, еврейская община, рахдониты и светская власть шумно отпраздновали праздник Пурим. Иосиф посетил свой гарем и оделил каждую наложницу дорогими подарками. Но на лице его застыла какая-то печать неуверенности и страха. Таким его никто никогда не видел. Ему казалось, что из-за каждого утла грозит страшная встреча непонятно с кем и непонятно когда. Он быстро оглядывался и так же быстро успокаивался. Даже свою дверь в кабинет он проверял часто, закрыта ли она. Иосиф сам не понимал, что происходит с ним, почему стройные логичные мысли вдруг прерывались и нарушались другими, совсем необычными и ненужными. Терялась нить связи, и приходилось возвращаться назад, к прежней, с чего он начинал думать. И когда он возвращался к первоначальной мысли и чуть только продолжал ее, как снова врывалась новая, совершенно посторонняя и глупая. Эту разбросанность или распадение мысли Иосиф пытался скрыть силой воли и твердым характером, когда пытался записать или начертать то, о чем он первоначально думал.

Если Господь Бог хочет наказать кого-то, то он прежде всего отнимает у него разум. Человек, обладающий быстрым, лукавым, стратегическим умом, не раз перехитривший своих противников, каким был Иосиф, вдруг оказался беспомощным в этой несложной игре, какую затеял молодой князь Святослав. И дело даже не в том, что задуманный поход его на Итиль через Волгу казался неожиданным, противоречащим логике степной воины, но не был оригинальным. Всего тридцать лет назад, уже в правление Иосифа, славяне таким же способом, через Волгу и Итиль, прошли в Хазарское море для грабежа и разбоя, а царь сам назначил им выкуп или дань за содействие. Следовательно, Иосиф должен был знать, что угроза со стороны Волги существует, однако пренебрег этим. Даже узнав, что Святослав воюет с вятичами и буртасами, данниками Хазарии, Иосиф не подумал о том, что надо укрепить свою столицу, а не бросать все силы на Саркел. Этот просчет, а вернее, нелепость или глупость подвели Иосифа. Когда ему сообщили, что лодии русов находятся на расстоянии трех дневных переходов от Итиля, Иосиф не поверил.

- Как? - воскликнул потрясенный царь.

Видимо, он надеялся, что Святослав увязнет в войне с вятичами, булгарами и буртасами, а он в это время ударит по Киеву. Тем более правитель Самкерца [75]  сообщил ему, что союз с ясами и косогами, готовыми участвовать в набеге на Русь, заключен. Но тут стало известно Иосифу, что гузы на левом берегу Волги вяжут и сколачивают огромные плоты, явно не для рыбалки. И вот пришло известие от самого Святослава - «Иду на вы!»