Соотношение сил

«В МИДе Италии создан специальный отдел по делам Финляндии. Он должен координировать все наши политические, военные и экономические усилия в пользу финнов. Руководство – капитан Баки… Финский посланник по секрету рассказал Чиано, что Германия снабжает Финляндию оружием и уже передала ей часть захваченных в Польше трофеев».

– Спрячь, потом ознакомишься, – сказал доктор, – я передал ему записку, попросил добыть информацию о профессоре Брахте.

– Что? – Илья резко вскинул глаза.

– Спрятал в коробку конфет, вручил падре. – Доктор достал из кармана листок, протянул Илье. – На вот, посмотри. Специально сделал копию для тебя.

Илья прочитал, молча вернул листок, минуту сидел неподвижно, уставясь в одну точку, наконец произнес ровным, спокойным голосом:

– Вы сошли с ума.

– Почему? Что тебя не устраивает?

– Вы не должны были этого делать, не посоветовавшись со мной.

– Не было у меня на это времени! – Доктор встал и принялся расхаживать по комнате. – Между звонком и встречей прошло меньше двух суток. Попробуй поймай тебя! Я сразу позвонил, передал Машке, а ты вот, явился только через две недели!

– Значит, не надо было ничего писать и отправлять, – сквозь зубы процедил Илья.

Карл Рихардович остановился, зажмурился, сжал пальцами виски, пытаясь успокоиться. Но не получалось. Он кричал шепотом:

– Глупо и преступно упустить такую возможность! Когда Ося опять выйдет на связь? Я не открыл ничего важного, не назвал имени Мазура, не дал описания прибора.

– Вы открыли более чем достаточно. – Илья резким движением затушил окурок. – Теперь ничего не стоит вычислить Мазура и всю прочую информацию об этом чертовом резонаторе. А вдруг завтра…

– Говорящий карандаш! – гневно перебил доктор. – Испугался? Запаниковал?

– Это не паника, это здравый смысл, элементарная осторожность. Пожалуйста, сядьте и послушайте меня.

– Не трудись, – огрызнулся Карл Рихардович, – отлично знаю все, что ты скажешь. А вдруг завтра изобретение Мазура признают и оно станет государственной тайной? Что, если наш драгоценный Ося двойной агент? Или падре?

– Знаете, но все-таки отправили. – Илья покачал головой.

– Ну-ну, продолжай. – Доктор уселся в кресло. – Не забудь добавить: я давно подозревал, что вы немецкий шпион.

– Послушайте, хватит! – Илья шлепнул ладонью по столу. – Мы не в игрушки играем. Вы помните, я с самого начала отнесся к посланию Мазура скептически. С января, с нашего первого разговора, пытаюсь проверить, насколько все серьезно. Допустим, серьезно. И что же выходит? Брахт пока ни о чем не догадывается, ваше письмо попадет, ну, например, в абвер, и оттуда прямехонько в Далем.

– Все сказал? – Карл Рихардович угрюмо взглянул из-под насупленных бровей. – Что Ося и падре могут быть двойными агентами, я исключаю полностью, даже обсуждать этот бред не хочу. Были бы двойными, давно бы начали шантажировать меня. Теперь что касается «если завтра признают». Вот, смотри.

Он резко поднялся, взял с книжной полки журналы: «Большевик», «Под знаменем марксизма», «За марксистско-ленинское естествознание».

– Открывай на заложенных страницах. – Он пододвинул торшер ближе к креслу Ильи. – Пойду чай поставлю, а ты почитай.

Статья в «Большевике» называлась «Рассадник идеализма в физике». Илья пробежал глазами абзацы, которые отметил карандаш Карла Рихардовича:

«Весь диалектический ход развития современной физики и достигнутый на его основе синтез волновой механики является сплошным идеализмом, а все советские физики – раболепные подражатели Запада…»

В «Под знаменем марксизма» карандаш доктора дважды подчеркнул название статьи «За чистоту марксистско-ленинской философии в физике».

«Попавшие под влияние идеализма советские физики составляют компактную группу: Френкель, Там, Фок, Бронштейн, Иоффе, Шпильрейн, Мазур и некоторые другие. Ученый СССР, попавший под влияние буржуазной идеологии, может при упорном отстаивании своих ошибочных взглядов стать рупором враждебных СССР сил и сомкнуться с контрреволюционными элементами.

Так как волновая механика не в состоянии решить вопрос об индивидуальном поведении частицы, то налицо имеется повод впасть в научные разглагольствования о свободе воли».