СООБЩЕСТВО НА КРАЮ

— Подождите, мой дорогой, — вмешался Пелорат. Он покраснел и встал. — Я это сказал совершенно серьезно. Мне не нравится, что мной так пренебрегают. Я признаю, что не имеет значения, какая именно компонента Геи присутствует на борту, и мне приятнее, чтобы это была Блисс, а не Домм. Я уверен, что и для вас это так. Вы, Голан, просто капризничаете.

— Все равно, — Тревиц снова уставил палец на Блисс, — в чем бы ни состояла работа, которая меня ждет, заверяю вас, что я ее не выполню, если со мной не будут обращаться по-человечески. Сначала ответьте на два вопроса: что я должен сделать? Почему я?

Блисс попятилась и широко раскрыла глаза. Она сказала:

— Извините, сейчас я не могу вам этого сказать. Вся Гея не может. Вы должны прибыть на место, ничего не зная. Вы должны все узнать там. То, что вы должны сделать, вы должны сделать спокойно без эмоций. Если вы останетесь в таком состоянии, как сейчас, все будет бесполезно, и для Геи настанет конец. Вы должны успокоиться и я не знаю, как вам помочь.

— А Домм, знал бы, если б был здесь? — спросил Тревиц.

— Домм здесь. Он-я-мы не знаем, как успокоить вас. Мы не понимаем человека, который не способен почувствовать свое место в общей картине, который не чувствует себя частью великого целого.

— Это не так, — сказал Тревиц. — Вы захватили мой корабль на расстоянии миллиона километров и успокаивали нас, пока мы были беспомощными. Успокойте меня сейчас. Не притворяйтесь, что вы не в состоянии это сделать.

— Мы не должны. Во всяком случае, сейчас. Если мы сейчас вас изменим или как-то подкорректируем, вы станете для нас не более ценны, чем любой другой человек в Галактике. И пользы от вас не будет. Вы нам нужны только потому, что вы — это вы, и вы должны оставаться собой. Если мы сейчас хоть чуть-чуть тронем вас, мы проиграли. Пожалуйста. Вы должны успокоиться самостоятельно.

— Это абсолютно невозможно, сударыня, пока вы не расскажете мне кое-что из того, что я хочу знать.

— Блисс, позвольте попробовать мне, — сказал Пелорат. — Пожалуйста, выйдите в соседнюю каюту.

Блисс медленно вышла. Пелорат закрыл за ней дверь.

— Она все равно все видит, слышит и чувствует, — сказал Тревиц, — Что это меняет?

— Это кое-что меняет для меня, — ответил Пелорат. — Я хочу остаться наедине с вами, даже если изоляция иллюзорная… Голан…, вы трусите.

— Ерунда.

— Нет, трусите. Вы не знаете, что вас ожидает, с чем вы столкнетесь и что от вас потребуется. Естественно, вы трусите.

— Не трушу!

— Трусите, трусите. Может быть, вы меньше, чем я, боитесь физической опасности. Я боялся лететь в космос, боялся каждой новой планеты, каждой новой вещи, на какую натыкался. В конце концов, я полвека прожил ограниченной, стесненной и скованной жизнью. А вы в это время были во Флоте и в политике, в самой гуще и сутолоке, на родине и в космосе. И все-таки я старался не бояться, и вы помогли мне. Все время, пока мы вместе, вы были со мной терпеливы и добры, проявляли понимание, и благодаря вам я научился побеждать свои страхи и вести себя смело. Позвольте мне теперь отблагодарить вас и помочь.

— Говорю вам, я не трушу.

— Наверняка трусите. Во всяком случае, вы боитесь ответственности, с которой столкнетесь. Ведь от вас будет зависеть целая планета, и если вы потерпите неудачу, вам придется жить с сознанием вины в ее гибели. Почему вы должны принимать ответственность за планету, которая ничего не значит для вас? Какое право они имеют взваливать на вас этот груз? Вы не только боитесь неудачи, как любой на вашем месте, вы еще и сердитесь, что они поставили вас в положение, в котором вам приходится бояться.

— Вы не правы, все не так.

— А по-моему, так. Поэтому позвольте мне занять ваше место. Чего бы они от вас ни ожидали, позвольте совершить это мне. Я вызываюсь быть вашей заменой. Предполагаю, что большой физической силы или здоровья это не потребует, поскольку в этом отношении вас превзойдет примитивное механическое устройство. Я думаю, что и менталики тут не требуется, поскольку ее хватает у них самих. Это скорее… В общем я не знаю, но если это не требует ни силы, ни менталики, то у меня есть все, что есть у вас, и я готов принять на себя ответственность.

— Почему вы решили взвалить на себя этот груз? — резко сказал Тревиц.

Пелорат опустил глаза, стараясь не встречаться взглядом с собеседником.

— У меня была жена, Голан. Я знал женщин. Но они никогда не были так уж важны для меня. Интересны — да, приятны — да. Но не очень важны. А эта…

— Кто? Блисс?

— Почему-то она для меня значит больше.

— Ради Терминуса, Янов, она слышит каждое ваше слово.

— Это неважно, она и без того знает… Я хочу сделать ей приятное. Я возьмусь за эту задачу, в чем бы она ни заключалась, пойду на любой риск, приму любую ответственность ради самого малого шанса, что это заставит ее хорошо ко мне относиться.

— Янов, она ребенок.

— Она не ребенок, а то, что вы думаете о ней, ничего для меня не меняет.

— Разве вы не понимаете, каким вы должны ей казаться?