Сообщение

гражданины империи русской
изучая кун-фу и у-шу
варят водку с селедкой закуской
только я подходить не спешу
пусть есенин тоска ножевая
по церквам воспевает сион
я другой предпочту проживая
незначительный свой пенсион

я иной подвергаюсь забаве
полюбил я другой дежавю
пеликана и ласточку славя
но душой ни за что не кривю
слушай неблагодарный читатель
то есть слушатель я никогда
не бывал я щелей конопатель
нет бывало а все-таки да

ни за что независимый лирик
даже в жельзнодорожном купе
не возжаждет писать панегирик
или оду в угоду толпе
путешествуя разным дорогам
молча слушает шелест дождя
и один голосит перед богом
в потаенную бездну сходя

«нынче ветрено и волны…»

нынче ветрено и волны
с перехлестом раз два три
хорошо что море солоно
только вслух не говори

тайна даже и для кшатрия
и брахмана что на ты
с буддой сочетание натрия
и солёной кислоты

свет химическая логика
в жизнь предвечную билет
рассыпалась педагогика
на рассвете пленных лет

рассуждай пока из краника
кап да кап светло темно
мирно кончилась ботаника
и черчение заодно

но пускай душа ошпарена
получая рубль на чай
усмехнись расспросы барина
хладнокровно отвечай

«ты думаешь что зря укромный снег лежит…»

ты думаешь что зря укромный снег лежит
на крышах небоскрёб и пограничных хижин
любовный человек немножко инвалид
но кто лишен любви тот вовсе неподвижен

ты полагаешь зря гремит с небес вода
влюбленный океан мешать соленый с пресной
стой время без дождей не стоило б труда
подобно как без церкви день воскресный

лобастый любомудр шар взгромоздит на куб
конструкцию златой венчая пирамидой
и залюбуется улыбкой узких губ
отметив праздник свой не дуйся не завидуй

мыслитель в сущности земельный пароход
чадит его труба и взгляд украдкой светел
а есть участники мятущихся охот
псов взмокших и волков взволнованный свидетель

«когда во гроб его несли…»

когда во гроб его несли
он спал мыслитель всей земли
как некий первобытный атом
и не споткнулся у ворот
где горячительное пьет
старик в халате волосатом

чужой убыткам и трудам
и лепету прекрасных дам
в каком-нибудь канибадаме
лишенный голоса немой
лишенный зрения не твой
плашмя в полупесчаной яме

валяй несладкого налей
за мусульманский мавзолей
за кирпичей его опрятных
и глинобитных бей до дна
чтобы с изнанки фергана
в узлах веревочках и пятнах

а что звезда гостит горит
с подругой быстро говорит
льня к полумесяцу кривому
а ночь а персиковый сад
все позабудут все простят
не женскому так неживому

«это вещи которые я люблю…»