Сонник Инверсанта

Если вы читали труды психологов, то должны знать, что короткая юбка — это не просто желание щегольнуть перед публикой, это мироощущение. В каком-то смысле это вызов миру и приглашение к знакомству одновременно. Это знание своей цены и вместе с тем определенное самолюбование. Кто кутает себя ниже колен тканью, тот не верит в свои силы, не хочет приглашать и не хочет отбиваться. А потому я отлично понимал людей, которые готовы были петь гимн отважным хозяйкам мини.

Как я не порхал глазами туда-сюда, однако на этих мелькнувших на отдалении ножках я все же задержался. Меня прямо в жар бросило, когда я застопорил на них взор. Они и двигались, точно плыли, перекатывая под атласной кожей волны тренированных мускулов, собственной грациозностью сообщая всему окружающему миру волнующий и необоримый смысл. Уверен, именно такие ножки заставили некогда нашу планету вращаться. Да и войн из-за означенных ножек, наверняка, приключилось немало. И ничего удивительного! Хотел бы я посмотреть на такого мужчину, который при виде такой красоты не ощутил бы желания вскочить с места, сорок раз отжаться и немедленно сотворить какой-нибудь подвиг. Я, впрочем, наоборот застыл, не двигаясь, боясь спугнуть нечаянное мгновение. Я и выше-то глаза не поднимал, опасаясь скорого разочарования. При этом я мучительно продолжал гадать, что же именно завораживает мужиков в подобном видении? Форма ног? Движение? Или миг пугающей тайны, вроде той, что грезится при виде смутного акульего силуэта в голубой воде?…

Между тем, хозяйка ножек, задержавшись на противоположной стороне дороги, чуть повернулась, и, увы, в профиль ее ножки оказались еще великолепнее. Ни ветхие брючки, ни самые пуританские юбки не сумели бы испортить такого изящества. А еще меня удивил сам факт моего восторга. Уж простите, не тот был момент, чтобы пускать слюни и любоваться женскими прелестями. Однако слюни я все же продолжал пускать, поскольку в том и кроется сила любой красоты, что ни с обстоятельствами, ни с придуманными правилами она абсолютно не считается. Другое дело, что к подобным встречам мы в массе своей не готовы, и обычно красота проплывает мимо, как величаво проплывает какой-нибудь сказочный лебедь мимо сгрудившихся на берегу замурзанных воробьев. Несчастным впору только распахивать клювики и осоловело таращиться вслед.

Решившись, наконец, поднять глаза выше, я с изумлением убедился, что девушке повезло не только с ногами. Это была блондинка с задорно вздернутым носиком, искристым взором и плотоядным пухлогубым ротиком. Я поморщился. Симпатичная головка в довесок к талии и ослепительным ножкам — это попахивало уже перебором. Как психолог, я знал вполне достоверно, что именно такие красавицы, как правило, успешны в звездных профессиях и абсолютно несчастны в личной жизни. Именно так сохраняется равновесие в природе, и ангельских характер сплошь и рядом привлекает злостных нетопырей, а на лебединую красоту с удовольствием слетается зловонное воронье…

Между тем, юная особа все никак не могла дождаться, когда пройдет поток машин, чтобы перебежать дорогу. Три или четыре авто попытались было притормозить возле красавицы, но всякий раз дамочка досадливо мотала головой.

Площадь, на которой я сидел, к этому времени основательно прокалилась. Мир стал ярким до слез. Тем не менее, я продолжал держать объект наблюдения в поле зрения.

Вот алый ротик ее раскрылся, она что-то прокричала и махнула рукой. Я загрустил еще больше. Почему не встречаются в жизни одинокие принцессы? Почему так получается, что все они уже заняты, расхватаны и распределены на много лет вперед? Вот и на этой площади, верно, торчит какой-нибудь счастливчик с парой мороженого в ладони и золотыми часами на запястье, не понимая того, что, вытащив счастливый билет, он заступил тем самым дорогу сотне иных более достойных претендентов…

Ножки наконец-то дробно перебежали дорогу, зацокали в моем направлении.

— Приветик!..

Я вздрогнул и в очередной раз промокнул платком слезящиеся глаза. Юная особа, не щадя своих ножек, шагала прямо к нашим скамейкам. Выходит, счастливец расположился где-то поблизости. Я обернулся. Справа с вязанием на коленях пристроилась ветхонькая старушка, слева и вовсе никого не наблюдалось. Я хотел было оглянуться назад, но это выглядело бы смешно, и я удержался.

— Ты чего головой крутишь? Не узнал?

Теперь уже сомневаться не приходилось. Спрашивали не кого-нибудь, — меня. Изумление отразилось на моем лице столь явно, что девушка рассмеялась. Впрочем, частица моей неуверенности передалась и ей. Глядя на меня, она, словно кепку, поправила на голове соломенные завитки.

— Эй, Петя-Петушок! Что с тобой такое?

Имя она угадала, и теперь деваться мне было просто некуда.

— А что со мной? — я экстренно проводил внутреннюю мобилизацию, спешно брал себя в руки, пытаясь вернуть физиономии былую уверенность. — Ничего. Сижу вот, скучаю.

— Вижу, что сидишь. А почему не здороваешься? Почему без машины?

— Пешком ходить люблю потому что, — пробормотал я, выворотив фразу наизнанку.