Сонник Инверсанта

– Мои часы отобрали в первый же день прибытия в клинику.

– Тогда каким образом они могли оказаться в желчном пузыре администратора?

– Спросите у него. Я к нему в желчный пузырь не лазил.

– А псориаз, а легкие? Как мог Конрад Павлович в столь короткое время подцепить эти заболевания? И потом – кто сломал ему ногу?

– Вы полагаете, что это сделал я?

– Я полагаю, что вы располагаете нужной информацией!

– Послушайте, чего вы от меня хотите? Чтобы я вылечил вашего соглядатая?

– Я хочу, чтобы вы дали мне разъяснение!

– К сожалению, я не хирург и не терапевт, а значит, и нужной вам информацией располагать никак не могу.

– Но вы сами признавались, что раз в неделю проводите обязательные голодовки!

– А какое это имеет отношение к нашему администратору?

Адмирал поморщился.

– Хорошо, оставим Конрада Павловича в покое, перейдем к погибшим.

– Выходит, и тут вы меня подозреваете? Но, честное слово, это же смешно!

– Это не смешно, Петр Васильевич. Совсем не смешно. Ну, а заподозрить вас было более чем логично. Судите сами, очень уж много совпадений.

– Каких еще, к черту, совпадений?

– А таких. – Адмирал Корнелиус не сводил с меня цепкого взора. Слова его падали, словно камушки в пересохший колодец. – Я не буду перечислять множественных обстоятельств, – назову лишь главное: погибали и пострадали все, кто так или иначе поднимал на вас руку.

– Так уж и все!

– А вы напрягите память. Стоило вам подраться с Кудряшом, как на следующий день он умирает…

– Он проглотил вилку!

– Ладно, допустим, а что случилось с Керосинщиком? Так вы его, кажется, называли? – Адмирал нервно поерзал в кресле. – Разве вы не развязали с ним конфликт?

– С ним многие конфликтовали.

– Тем не менее, человек пропал – и пропал совершенно бесследно.

– Причем же здесь я? Удрал человек из психушки – только и всего. Очень уж зол был на врачей.

– У меня, честно говоря, иные сведения… – Адмирал сердито поджал губы, порывисто расстегнул ворот кителя. – Не мог он удрать. Незачем ему было это делать. С администрацией заведения он дружил, пациенты его не обижали…

Поскольку я молчал, Адмирал продолжил:

– Хмм… Ну, а как быть с Поводырем?

– А что Поводырь?

– Он ведь бил вас? Причем бил при свидетелях.

– Верно, бил, а администрация наблюдала избиение и даже в ус не дула… Кстати, причем здесь Поводырь? Он-то, кажется, жив-здоров.

– Ничего подобного, – Адмирал хмуро покачал головой. – Вскоре после вашего отъезда Поводырь скончался.

– Вот как?

– А вы удивлены? Уже проведено экстренное вскрытие. Установлена смерть от ишемической болезни. Проще говоря – инфаркт.

Я нахмурился. В памяти промелькнуло мутное воспоминание и тут же погасло. Кажется, что-то связанное с Осипом, но об Осипе они не должны были знать ни в коем случае.

– А вы знаете, что этот ваш Поводырь сломал мне нос?

– Разумеется, я в курсе. И считаю, что у вас был веский повод для мести.

– Да как же я мог отомстить этому бугаю! Вы видели его грудную клетку? А бицепсы? Сомневаюсь, что даже ваши бычки сумели бы его одолеть.

– Мои бычки?… Ах, вон вы о чем! – Адмирал рассмеялся, но как-то суховато, неискренне. – Не знаю… Хотя, думаю, что справились бы. Даже наверняка. Вам ведь это как-то удалось, вот и мы не лыком шиты.

– Тем не менее, Керосинщик все же пропал… – пробормотал я задумчиво. – А он был пострашнее Поводыря.

Тонкие пальцы Адмирала сплелись в напряженный узел, на секунду изменили цвет. На лбу моего собеседника выступили бисеринки пота.

– Потому я и пытаюсь выяснить все обстоятельства случившегося. – С натугой выдавил он из себя. – Если же говорить о Керосинщике, то здесь действительно случай необычный. То есть, я хочу сказать, что Керосинщик не был обычным больным. В отличие от прочих пациентов его отличали способности, которые трудно именовать нормальными.

– Что, например?

– Бросьте! Вы и сами о них прекрасно знаете! – Адмирал суетно передернул плечами. – До сих пор, скажем, не выяснено, откуда этот человек добывал керосин. Да и с огненной плазмой этот пациент был, судя по всему, на короткой ноге. Вблизи Керосинщика постоянно что-нибудь вспыхивало и загоралось. Только за время его пребывания в больнице было зафиксировано более десятка необъяснимых возгораний. Имела место и парочка вполне серьезных пожаров.

– Занятно. И что же дальше?

– Ничего. Среди этих случаев был и такой, что наводит на мысль о предумышленном нападении. Вспыхнула одежда на санитаре, который накануне не слишком ласково обошелся с Керосинщиком.

– Представляю себе!…

– Что вы себе представляете? – на щеках Адмирала Корнелиуса выступили пунцовые пятна.

– Представляю себе это ваше неласковое обращение… Так он сгорел? Я имею в виду санитара?

– По счастью, нет. Его вывезли из больницы с сильнейшими ожогами. – Адмирал неуютно поежился. – Признаюсь, столь беспокойный пациент нас тоже не слишком устраивал, но согласитесь, на воле он представлял бы для нас значительно большую угрозу.

– И вы решили с ним примириться?

– Не совсем, но… Все, что мы опробовали на этом человеке, оказалось недейственным.

– Что значит – опробовали? Вы что, пытались его убить?