Соня и Александра

Настроение у него окончательно испортилось. Соня прижала его к стенке. Он был вынужден признать, что она права.

Соня расплакалась. Владимир поднялся в спальню, открыл ставни и вышел на крошечный балкончик, где даже стулу не нашлось места. Там, на стене, сидела ящерка, возможно, вчерашняя. Она не двигалась, считая себя частью стены. Он не знал, что делать дальше. Еще несколько часов назад он хотел добраться до дома и позвонить Александре. Сейчас необходимость отпала. Владимиру казалось, что это будет предательством. Не может он так поступить с Соней. Но как жить, оставаясь с ней, он тоже не знал, не представлял. Он не сможет забыть ее слова, сказанные в угаре ссоры. Обидные слова, как обычно, засядут в голове, и он будет обмусоливать их то так, то эдак.

Владимир очень любил быть дома – находиться в четырех стенах. Он вообще не понимал людей, которым непременно нужно всегда пребывать в движении – ехать, бежать, смотреть, звонить. Он мог целый день пролежать на диване, листая книгу. Или перебирать семейный архив – поздравительные открытки неведомых ему тетушек, фотографии незнакомых ему детей, коротенькие записки бабушки со списком дел на день. Владимир все собирался придать архиву хоть какой-то вид, систематизировать, разобрать фотографии, выбросить ненужные, но просто перекладывал бумаги из одной кучи в другую. Ему было хорошо – одному, в тишине, без звонков, без друзей, без чужих проблем. Но сейчас он задыхался в совсем не душной, прохладной спальне. Хотя все было именно так, как он любил – тихо, очень тихо. Он всегда просил Соню сделать потише звук телевизора – она обижалась. Сам он мог смотреть телевизор и вовсе без звука, на единице. Соня же не понимала, зачем делать тихо, когда можно сделать громко.

Владимир спустился вниз. Соня дремала на диване. Или сделала вид, что дремлет. Он вышел, осторожно прикрыв дверь, тоже сделал вид, что не хочет ее будить.

В гостинице появились новые гости, которыми занималась Надя, – душ на пляже, видимо, опять сломался. Надя озабоченно кивала. Гладильная доска переместилась на новое место – на террасу с видом на море. На крошечном огородике над грядками с помидорами колдовал Дмитрий. Он не без удивления рассматривал шланг, тот даже не брызгал, а плевался водой. Повар Макс сидел за столом и перебирал траву, которую складывал в два пластмассовых тазика. Он что-то напевал и даже не поднимал головы. Все были заняты своими делами.

Владимир спустился к пляжу – там, спрятавшись за скалой, лежала Ирэна. Рядом с ней сидела хозяйка гостиницы. Ирэна прикрыла лицо шляпой, а хозяйка, замотанная в причудливое парео, что-то возбужденно рассказывала.

Владимир пошел дальше по пляжу, рассчитывая пройти столько, сколько возможно. Но уже совсем скоро песок сменился камнями – скользкими, поросшими водорослями. Он разглядел крошечную тропинку, ведущую наверх, к дороге, и поднялся. Прошел еще немного, удивился, что тропинка ведет вниз, опять к морю, и вышел к кафе, точнее, забегаловке на несколько столиков, стоявших у самой кромки, на камнях. Увидеть кафе с дороги было невозможно, а тропинка, уходя за дверь, петляла уже в кустах за домом.

Он сел за один из столиков, грязных, покрытых одноразовыми бумажными салфетками, не единожды использованными, и поразился тому, что вода буквально подкатывает к ногам, застывая в полуметре, чтобы не смыть столы и стулья. Вид из-за столика открывался потрясающий – на гору, на крошечную рощицу. Было шумно – волны плескались справа и слева, оберегая сам дом и кафешку. И под этот шум Владимир готов был сидеть, пока не выгонят.

Кроме него, посетителей не было, что ему показалось тоже странным – такой вид, такое уникальное расположение и, судя по обстановке, настоящая домашняя еда. Меню также не подвело – написанное аккуратным детским почерком с рисунками, которые тоже выполнил ребенок. Собственно еда была простая: мясо (напротив детская рука нарисовала корову с тремя ногами), рыба (рыба была похожа на рыбу, правда, она улыбалась), домашнее вино (неизвестный художник изобразил бутылку, какую изображают на уроках живописи – с попыткой положить тени), пирог (тут оформитель не сдержался и нарисовал торт со свечками).

Владимир осмотрелся. Когда-то кафе процветало; во всяком случае, интерьер создавался не на скорую руку, а вдумчиво, профессиональным дизайнером. К потолку с разномастными балками – деревянными, необработанными, состаренными не искусственно, а временем – были подвешены затейливые украшения в виде рыб, бусин, керамических плиток. Ставни на окнах, добротные, расписанные цветами, давно требовали лака и краски. Но цветы были выписаны мастерски. И краски подобраны со вкусом. Да и сами ставни с вырезанными сердечками, птичками производили впечатление произведения искусства.