Сон разума рождает реальность (СИ)

Динара и Эндрю переглянулись. У них сделался такой вид, словно они подумали об одном и том же и без слов решали, стоит ли говорить об этом. Софи всегда явственно чувствовала, когда кто-то недоговаривает или врет, легко улавливала необычность поведения. А уж у людей, которых хорошо знала и любила — тем более.

— Ты же знаешь, мы с бабулечкой были очень близки. Она нам помогала, и когда Тина маленькая была, все время с ней оставалась, нянчилась, вещи ей вязала, — начал Эндрю, что называется, издалека. — У нее пропали все. Оба сына, внуки. На Третий день она осталась совсем одна, и тогда мы еще больше сроднились.

— Когда она умерла, для нас это был удар. И особенно для Тины, — продолжила Динара. — Она тогда тоже заболела, несколько дней в школу не ходила. Температура под сорок, бред.

— Я ее дома сам лечил, капельницы ставил, лекарства вводил. Взял на работе пару отгулов.

— Но мы все равно запаренные были. Почти не спали. По очереди сидели у ее кровати. На девятый день мне нужно было хоть как-то бабулечку помянуть, я несколько знакомых позвала, на кладбище съездила. Энди здесь был. Возвращаюсь — он в панике.

— Я вышел покурить, а дверь захлопнулась, — объяснил Слон с таким видом, будто признавался, что мучает котят. — Телефон дома, Динаре позвонить не могу, слесарям тоже. По подъезду пробежался — все на работах, как назло. По привычке кинулся к бабулечке. Стучал в дверь, говорил, что не могу в квартиру войти и нужно позвонить слесарю, что Тина там одна и болеет.

— Так я его и застала у двери к бабулечке, — подтвердила Динара и слегка поежилась, словно ей стало холодно. — Ломанулась к двери, а она открыта.

— И ты сейчас скажешь, что я идиот, что мне померещилось. Но я не идиот.

— В общем, как ни странно, но мы думаем, это бабулечка дверь открыла. Больше некому. Тина у себя в постели была. Она так болела, что не вставала даже, — принялась доказывать Динара. Хотя Софи и не спорила. Она жадно ловила каждое слово и готова была поверить чему угодно. Эта история ей нравилась. Добрый призрак, который помог! Прекрасно! То, что ей нужно! — Тина выздоровела на свой день рождения — через неделю после этого. И среди других подарков нашла варежки, которые ей бабулечка вязала.

— Вот только она их довязать не успела, — добавил Эндрю, с тоской поглядывая на пустую кошачью подушку.

Софи очень, очень старалась не показать, как сильно ее будоражит эта информация. Как ее волнует тема подарков с того света. Послания из любого другого мира, который не этот — без четверти населения.

Они вооружились двумя наборами ключей на всякий случай, предупредили Тину, чтобы открыла им, если будут звонить, и провели несколько экспериментов, в ходе которых выяснилось: если дверь захлопнулась, открыться сама она не может; если кажется, что дверь закрыта — она действительно закрыта; они трое никудышные взломщики; когда Тина остается дома одна и знает, что родители чем-то заняты, она ворует конфеты из ящика со сладким, стараясь догнать слоновьи пропорции отца.

Перед сном, расстелив на полу между диваном Эндрю и Динары и кроватью Тины два толстых одеяла и укрывшись третьим, Софи думала, сколько в ее жизни было таких «дверей». В детстве с ней что-нибудь случалось постоянно и, вопреки здравому смыслу, становясь старше, она не переставала верить в монстров, а училась лучше это прятать. Софи до сих пор боялась темноты. И не поворачивалась в ту сторону, где из-под кровати Тины на нее смотрела пугающая пустота.

Слон храпел немилосердно. И как она вчера не заметила? Наверное, так устала, что было все равно. Динара и Тина спали, тихо посапывая, а она никак не могла отвлечься от этого рева. Софи потянулась и пощекотала ногу Эндрю. Ступня скрылась под одеялом. Храп усилился, но через мгновение смолк.

— Вы перевели ребенка в интенсивную терапию? — вдруг громко спросил Эндрю.

— Да, доктор Эндер, — сонно ответила Динара, закинув ногу на его огромный живот. — Ему поставили капельницу, сейчас он спит.

— Правильно. Держите меня в курсе. Позвоните на домашний, если состояние ухудшится, — все так же четко распорядился Слон. — И, пожалуйста, оставьте с ним на ночь сиделку.

— Конечно, — пообещала Динара, и Софи заметила, как она легонько погладила Эндрю по шее и поцеловала в щеку.

Мгновение тишины прервал новый раскат храпа. Софи вздохнула и села. Сна не было. Она тихо вылезла со своего лежбища (хотя даже если бы ей вдруг взбрело в голову бить половником в кастрюлю, в этой семье бы не проснулись, а только, может быть, стали бы на автомате подпевать какой-то марш) и направилась в подъезд.

Софи не привезла с собой пижаму, так что спала в синем операционном костюме Слона. Он ей нравился, был огромным и не отдавал казенщиной, а наоборот, был включен в круг тех мелочей, которые превращали квартиру Динары и Эндрю в совершенно особенное место.