Сон разума

После этого короткого содержательного диалога, Фёдор привстал, снял пиджак, повесил его на спинку стула, расстегнул вторую пуговицу на рубашке (галстук он развязал ещё в машине) и от нечего делать начал оглядываться по сторонам. Настя наверняка успела заехать домой, конечно же она была в новом платье, которое не оставило в нём никаких сомнений, чем закончится сегодняшний вечер; Семёнов, как и всегда, выглядел с хронической неряшливостью, а его жена ровно так, как по любому другому подобному случаю. Хоть Фёдор и не запоминал её нарядов, но каждый раз, видясь с ней, у него возникало определённое дежа-вю. Кстати, ещё он заметил, что её муж старается не смотреть на неё, и обращённые к ней реплики произносит в сторону, по-дурацки искривляя рот к уху жены. Благо, что подобные заведения не располагают к общению, так что за весь вечер между собой и они, и Фёдор с Настей перекинулись лишь парой слов, да и тем особых для разговоров не было. Однако он ещё раз повторил про себя давно возникшую мысль, которую сегодня утром почему-то спроецировал и на Настю, о том, что Семёновы действительно не нагулялись в молодости по убожеству – уж слишком они сейчас были довольны и бурно на всё реагировали. Впрочем, весело было всем кроме него, особенно его девушке. Она несколько раз порывалась пойти танцевать, но останавливалась, соображая, что Фёдор компании ей точно не составит, однажды они даже поссорились по этому поводу, и сейчас портить вечер желания не испытывала. Правда, сегодня она ошибалась, ему как раз таки хотелось всех их куда-нибудь сплавить хотя бы на пару минут, чтобы просто посидеть одному, пару раз он даже тихо и душевно усмехнулся, посмотрев на танцующую толпу, но на её вопрос, к чему улыбка, ничего не ответил. Часа через 4-5 комедии взаимного молчания и частого обмена понимающими взглядами между женщинами по поводу внешнего вида каждого посетителя, а, главное, посетительницы, оба Семёновых как по команде первые встали из-за столика и засобирались домой под предлогом, что дети остались в квартире одни.

Расплатившись по счёту и подбросив их до подъезда, вечером, скорее, даже ночью, Фёдор более часа просидел дома за письменным столом. «Хорошо, что пить не пришлось, я ведь за рулём был», – подумал он с удовлетворением; несмотря на сильную усталость, мысли были ясными. Сидя в клубе и по дороге домой, он всё думал, что ведь ему, на самом деле, никогда не составляло труда находить общий язык с людьми, уметь им понравиться, однако этих Настиных друзей Фёдор органически ненавидел и не мог найти тому причины. Что-то крайне брезгливое шевелилось в его душе при одном их виде, а как только хотя бы один из них открывал рот, безудержный гнев сразу бил в голову. Вроде бы, как говорится, приятная пара, ни на что особо не притязают, даже по отношению к нему вполне вежливы, хоть наверняка и заметили неприязнь, но именно это, видимо, и раздражало Фёдора более всего, ведь они так не похожи на него, а между тем приходится быть с ними любезным. Часто он укорял себя за эту блажь, но ничего поделать с собой не мог.

Настя в этот вечер довольно много выпила (по случаю открытия были скидки на алкоголь, и чем больше берёшь, тем дешевле выходит, а все ведь очень любят халяву) и почти заснула, когда Фёдор ложился в постель.