Сон разума

«Может, он мне изменил? А с кем? У него секретарша на работе красивая, кажется. Но это было бы просто верхом пошлости! не стал бы он такими глупостями заниматься. Хотя кто его знает? А, может, с этой, с Семёновой? Они будто нарочно стараются не говорить друг с другом на людях. Но это ж бред, да и когда бы он успел? Он их обоих на дух не переносит. А, может, он ненавидит именно его? Кажется, он действительно как-то странно на неё смотрит, особенно украдкой, это заметней больше всего, – Настя ни коим образом не желала останавливаться в своих абсурдных предположениях и продолжала. – Может, у них уже всё решено, и он ждёт, когда те разведутся? А на кой чёрт ему двое чужих детей, он, кажется, их и не видел ни разу? Так, наверно, она и не собирается разводиться, да и он, наверняка, не хочет, чтоб она разводилась, а я так, для отвода глаз, – она крайне увлеклась, – ведь не случайно же мы почти неделю не… а как раз после того, как сходили с Семёновыми…» Она пыталась не договаривать, но всё казалось таким очевидным, что её вдруг больно укололо самолюбие, щёки загорелись, половник задрожал в руке, в глазах потемнело и в них навернулись слёзы. Для чего-то, понятного лишь ей самой, она довела себя почти до истерики, однако через несколько мгновений всё-таки справилась с эмоциями – давно уж не девочка. Гаже всего было не чувство оскорбления от факта измены, а от того, с кем, как полагала Настя, та произошла, и именно это обстоятельство мало-помалу стало убеждать её в абсурдности самого предположения, которое она в конце концов отложила, но так окончательно от него не избавилась. «Да кому он кроме меня нужен?» – собственно, этим размышления по данному поводу и закончились. Приблизительно в таких чувствах застал её Фёдор, возвратившись с работы, однако она и вида не подала, не показала и следа своих переживаний, лишь, быть может, держалась чуть холоднее обычного, чего он, впрочем, не заметил. Он был увлечён новыми ощущениями и переключиться на что-либо другое посчитал бы за унизительнейшее насилие над собой. Сколь-либо сходных с ней мыслей Фёдор не обдумывал и держался, так сказать, на другой волне, не предчувствуя никаких внешних перемен в жизни.

23.04 Засыпая вчера вечером, с некоторым сожалением, даже досадой полагал, что сегодня утром всякий оптимизм рассеется и вернётся назойливое уныние, однако же нет, всё то же спокойное равновесие, ещё больше веселящее, чем прежде, и не хочется заниматься каким-то анализом. Впрочем, всё-таки стоит, ведь завтра будет новый день, и кто знает, что он принесёт, так что от сегодняшнего должен остаться какой-нибудь след. А след этот очень даже претенциозный. Я могу дерзнуть на мысль о том, что испытываемое мной состояние есть ни что иное, как счастье, если оно вообще бывает. Пусть глупое и кратковременное, быть может, совсем неуместное, но это именно оно. Что ещё можно к этому добавить? Описание такого состояния кажется чем-то нелепым, настолько это действие расходится с его содержанием, однако стоит попытаться и… и сразу смириться с тем, что ничего не выйдет. Во-первых, присутствует ощущение, будто всё вокруг бьётся в одном ритме с твоим сердцем; как сие объяснить, не знаю, но ей-богу бьётся. Ещё складывается впечатление, что ты способен на все предметы и события воздействовать лишь усилием воли, и это во-вторых. Конечно, оно является следствием первого обстоятельства, как бы говорящего, что моя воля им соответствует, но временами можно потешить себя и такой иллюзией. В-третьих, многие вещи, очень мелкие и незначительные, стали мне решительно безразличны, что имело место и ранее, однако теперь развилось до полного ими пренебрежения. Вот и получается, что счастье есть не что иное, как согласие всего, по крайней мере, значимого с самим собой, чем покамест я и наслаждаюсь.