Сон после полуночи

- Очень просто, цезарь - Домицианом! - четко ответил полководец, с опаской покосившись на Агриппину. У него были все основания опасаться этой женщины, хотя вся его вина перед ней заключалась в том, что он был когда-то ставленником Нарцисса. Когда решался вопрос о новой жене императора, Нарцисс был категорически против Агриппины: утверждая, что эта женщина будет для Рима опаснее сотни Мессалин вместе взятых. Так оно и получилось. С первого дня Агриппина набросила на Клавдия невидимую узду и держала ее так крепко, словно она находилась в мужской руке. На людях, как и сейчас, на приеме, она выглядела суровой. И дома, по словам Нарцисса, не допускала ни малейших отступлений от строгого семейного уклада, если это не способствовало укреплению ее власти. Свою же непомерную страсть к золоту она оправдывала желанием скопить средства для нужд государства.

Нарцисс, словно прочитав мысли полководца и опасаясь, как бы тот по своей простоте не сказал чего лишнего, о нужде римского народа, дал знак привратнику вызвать следующего посетителя.

Но Клавдий, все еще находясь под властью воспоминаний, остановил номенклатора.

- Значит, Домицианом - от нашего слова «укрощенный»? - уточнил он. - А как поживает твой первенец?

- Тит? - еще шире улыбнулся Веспасиан. - О! Это уже почти мужчина! А твой?

Клавдий перехватил гневный взгляд Агриппины, которая зеленела при одном упоминании о Британике, и махнул рукой номенклатору.

Сенаторы, среди которых оказался сын Пизона - Гней, приятный, чрезвычайно любезный в общении молодой человек, чем-то неуловимо похожий на своего отца, гонцы из провинций и послы прошли перед императором в течение получаса. После этого он, по обыкновению не глядя, подписал заранее подготовленные вольноотпущенниками указы.

- Все! - приложив перстень к последнему листу пергамента, решительно заявил он.

- А теперь - на Бычий рынок!

- Но цезарь! - еще раз попытался остановить императора Нарцисс.

Домициан - император Древнего Рима 81-96 гг.

- На рынок! - не слушая его, повторил Клавдий и, быстро переодевшись в рубище нищего, первым стал спускаться со ступеней дворца.

Однако дойти до Бычьего рынка ему не удалось. Какие-то люди принялись подавать милостыню «нищим» прямо на форуме. К их ногам летели жалкие медные ассы, единственное, чем были богаты сыщики и агенты вольноотпущенников.

Неожиданно в оттесняемой когортой преторианцев толпе раздался крик:

- Клавдий! Глядите, это же Клавдий!

- Где? Где?! - заволновались простолюдины.

- Вон , который нагнулся за монетой!

- Ах, негодяй! - послышались голоса.

- Довел государство до того, что нашим детям жрать нечего, и теперь сам собирает милостыню?

- Хорош римский цезарь, нечего сказать!

Клавдий выронил из пальцев собранные медяки и непонимающе взглянул на вольноотпущенников:

- Ч-что это?..

- Чернь! - успокаивающе улыбнулся белый, как полотно, Каллист. - Не обращай на нее внимания, цезарь!

- А еще лучше, возвращайся во дворец!

Император обвел ошеломленными глазами площадь.

- Как! Это они мне?!

- Цезарь, мало ли что может сказать народ? Разве он бывает хоть когда-нибудь довольным?

- Мне? Своему любимому и обожаемому цезарю?! – не слушая тянущего его за полу рваного плаща назад, ко дворцу, Нарцисса, прошептал Клавдий. - За что?!!

Он поднял выроненные монеты, протянул их на ладони шумевшей толпе и, показав рукой на дворец, где была его библиотека и рабочий кабинет с рукописями, пробормотал:

- Вот... Мне больше ничего не нужно! Возьмите, если я этим обидел вас...

Этот его жест и слова переполнили чашу терпения римлян.

- Да он издевается над нами! - послышался вопль.

- Возьми себе эти грязные ассы, на которые ничего нельзя купить!

- И засунь их в глотку друзьям-кровососам!

- Бей их!

Сминая преторианцев, толпа хлынула вперед. Вид крови своих товарищей только раззадорил простолюдинов.

Клавдий во все глаза смотрел, как приближаются к нему размахивающие руками люди. Что-то ударило его в плечо. Пошатнувшись, увидел, как от него отскочил, упав на мостовую серо-зеленый камень. Второй угодил ему в шею. Третий - в лицо...

Дико закричал, бросившись к толпе, кто-то из друзей. Кто это был, Клавдий так и не понял. Его, обезумевшего от страха, не в силах постичь происходящего, подхватили под руки подоспевшие германцы-телохранители и, отбивая от наседавших людей своими длинными мечами, успели-таки втолкнуть в дверь императорского дворца...

Целый час Ксенофонт отпаивал снадобьем Клавдия, который от потрясения потерял дар речи и только беспомощно озирался по сторонам.

Рядом с ним находились Агриппина с Нероном и воспитатель наследника – Сенека, возвращенный из ссылки женой императора.

- Нарцисс... Паллант... - наконец, разлепил бесцветные губы Клавдий - Где они?..

- Да живы, живы! - не скрывая сожаления, ответила Агриппина. - Что с ними сделается? Вителлий - тот, действительно, плох!

- Его хватил удар, когда он попытался остановить толпу, и думаю, что ему не дожить до сегодняшнего вечера! - подтвердил Ксенофонт.

- А Каллист?