Сон № 9

Первый выстрел оставляет на стекле щербину – взвывает сирена – второй выстрел покрывает стекло лабиринтом трещин – шипит газ – третий выстрел разносит стекло вдребезги – я бросаюсь в проем – крики, топот – колесом качусь по полу, мигающему стрелками-указателями. Люди в ужасе приседают, жмутся к стенам. Шум и суматоха. В боковом коридоре громыхают ботинки охранников. Снимаю «зувр» с двойного предохранителя, переключаю на непрерывный плазменный огонь, кидаю под ноги преследователям и бросаюсь к выходу. До взрыва три секунды, но их недостаточно – меня подбрасывает, швыряет во вращающуюся дверь, и я кубарем скатываюсь по ступенькам. Оружие, способное взорвать владельца, – неудивительно, что «зувры» сняли с производства через два с половиной месяца после того, как их в производство запустили. Позади – хаос, клубы дыма, брызги спринклеров. Вокруг – шок, оцепенение, аварии на дорогах и – что мне нужно больше всего – перепуганные толпы.

– Там псих! Псих на свободе! Гранаты! У него гранаты! Вызовите полицию! Нужны вертолеты! Окружить все вертолетами! Больше вертолетов! – ору я и ковыляю в ближайший универмаг.

Достаю из нового портфеля досье отца – оно все еще затянуто в пластик – и мысленно запечатлеваю этот момент для потомков. Двадцать четвертого августа, в двадцать пять минут третьего, на заднем сиденье такси с водителем-биоборгом, огибая западную часть парка Ёёги, под небом, замызганным, как чехол на футоне^[11] холостяка, меньше чем за сутки после приезда в Токио, я устанавливаю личность отца. Неплохо. Поправляю галстук, представляю, что Андзю, болтая ногами, сидит рядом со мной.

– Видишь? – говорю я ей, похлопывая по досье. – Вот он. Его имя, его лицо, его дом, кто он, что он. Я это сделал. Ради нас обоих.

Такси прижимается к обочине – на нас в синем смещении движется машина «скорой помощи». Ногтем разрываю пластик, извлекаю картонную папку. ЭЙДЗИ МИЯКЭ. ЛИЧНОСТЬ ОТЦА. Глубоко вдыхаю – вот оно, то, что казалось таким далеким.

Первая страница.

Воздухочувствительные чернила расплываются белизной.

Лао-цзы ворчит на «видбой»:

– Проклятые биоборги. И так каждый раз, разрази вас гром.

Я допиваю остатки кофе, надеваю бейсболку и мысленно разминаюсь.

– Эй, Капитан, – хрипит Лао-цзы. – Сигаретки, часом, не найдется?

Показываю пустую пачку «Майлд севен». Он смотрит страдальчески. Мне все равно нужно купить еще. Впереди напряженная встреча.

– Здесь есть автомат?

– Вон там, – кивает он. – У кадок с растениями. Я курю «Карлтон».

Приходится разменять еще одну купюру в тысячу иен. Деньги в Токио просто испаряются. Надо бы заказать кофе, чтобы повысить уровень адреналина перед встречей с реальной Акико Като. Вместо воображаемого «Вальтера ПК». Призываю на помощь свои телепатические способности. «Официантка! Вы, с самой прекрасной шеей во всем мироздании! Прекратите доставать стаканы из посудомоечной машины и подойдите к стойке!» Сегодня телепатия не срабатывает. К стойке направляется Вдова. С близкого расстояния я замечаю, что ноздри у нее как розетка для фена – маленькие узкие щелочки. Она небрежно кивает, когда я благодарю ее за кофе, будто это она покупатель, а не я. Медленно возвращаюсь на свое место у окна, стараясь не пролить кофе, открываю пачку «Карлтона» и безуспешно пытаюсь высечь пламя из зажигалки. Лао-цзы сует мне коробок рекламных спичек из бара под названием «У Митти»^[12]. Прикуриваю сигарету себе, потом ему – он поглощен новой игрой. Он берет сигарету – его пальцы грубы, как шкура крокодила, – затягивается и издает благодарный вздох, понятный только курильщикам.

– Преогромное спасибо, Капитан. Моя невестка пристает, чтобы я бросил, а я говорю: все равно умираю, так зачем мешать природе?