Сомниум

Яркий солнечный свет желтой струей ударил в закрытые веки и заставил проснуться. Я сопротивлялась ему и, зажмурившись, перевернулась на другой бок. Спать уже не хотелось, но открывать глаза и видеть залитую проклятым солнцем пустоту было страшно.

Я пролежала так какое-то время, но потом решилась подняться. Было слишком светло, пусто и холодно: белые пятна раскиданных парашютов тут и там, объедки и пустые упаковки. Вдалеке чернели фигуры людей. Поблизости тоже были пользователи с серыми лицами, их тени суетливо скользили по желтой земле. Взгляд упал на запястье, в очередной раз отсутствие браслета послало сотню покалывающих иголок, пробежавших от головы до пяток. И так каждый раз. Когда я наконец перестану обращаться к несуществующему эйрскрину?

Я села и подобрала лежавшую рядом бутылку воды. Сделав несколько жадных глотков, я вылила воду в ладони и умыла лицо. Мне хотелось принять душ, сменить белье, переодеться, почистить зубы, провести утренний сеанс процедур по уходу за кожей лица, сделать макияж, выпить кофе с творожным пудингом. Но все это невозможно — у меня больше ничего нет. Я существую в замкнутом пространстве из обрывков фраз, обезумевших лиц, случайной еды, редких глотков воды и тошнотворного солнца, от которого не скрыться.

Я встала, и черные пятна замелькали перед глазами. Крах системы подействовал на меня странным образом. Я теперь постоянно чувствовала легкую тошноту и головокружение, которые раньше были мне неведомы.

Очень хотелось есть. Я медленно шла, глядя под ноги, — похоже, что голод чувствовала не я одна. На земле были лишь огрызки от фруктов, пустые пачки из-под соков, сыров, фрикаделек. А что если еды не осталось? Я возвратилась и схватила парашют, в котором спала, решив складывать туда все съедобное, что увижу. К счастью, мне удалось найти «Полярный йогурт», пять бутылок с водой, раздавленный персик, упаковку жвачки «Тропический рай», плитку фруктозы, сэндвичи с яйцом и беконом в сплющенной пачке с надписью: «Завтрак успеха». Тут же съев персик и запив его водой «Роса», я почувствовала, что головокружение прошло.

Теперь в моем парашюте было столько еды, что должно было хватить надолго. Я волочила его по земле и чувствовала, как начинает неметь рука. Массажное кресло было бы не лишним. Я перехватила парашют другой рукой, сделала еще пару шагов и остановилась.

Очень сильно чесалась шея. Эти неприятные ощущения заставляли меня чувствовать унизительную беспомощность. Я осторожно тронула зудящее место.

— Выбрать средство по ухожу за кожей, — произнесла я в пустоту и прислушалась. В ответ была тишина.

— Выбрать средство по уходу за кожей, — сказала я громче, но ничего не изменилось. Я повторяла до хрипоты, покуда хватило сил. «Идет подбор косметических средств, подождите», — наконец я услышала долгожданный голос в своей голове.

— Пароля на меня нет, — я снова перешла на крик, села на землю и начала что есть сил чесать зудящее место на шее.

Пожалуй, это был самый приятный момент за сегодня. И, только увидев кровь на своих пальцах, я в страхе остановилась. Теперь шея уже не чесалась, а неистово болела, как будто с нее содрали кожу. Кнопки экстренной помощи не существует, так же как и самой помощи. Надо успокоиться и перестать трогать шею.

Солнце слепило глаза, как будто сто ламп в кабинете пластического хирурга были направлены на меня одновременно. На небе ни единого облачка. Чистая голубая даль и поверхность земли соединялись где-то там вдали и образовывали слегка размытую линию горизонта, погруженную в легкую дымку. Рука снова потянулась к шее, и я очень осторожно потрогала раздраженное место. Кровь больше не текла.

Я продолжила идти, волоча по земле тяжелый парашют. Впереди я увидела женскую фигуру. Подошла поближе, и стало понятно, что женщина сидит на куче десертов. Их оказалось очень много, видимо, здесь раньше было кафе или кондитерская.

Лицо женщины при виде меня исказилось в злобной гримасе. Наверное, она считала, что эти розовые и голубые упаковки принадлежат только ей одной.

— Отказать в доступе! — крикнула она, вскочив на ноги, я тут же остановилась.

— Доступ запрещен! — ответила я, и это, как ни странно, ее успокоило. Она снова села, исподлобья глядя на меня.

— Как тебя зовут? — спросила я.

Она молчала.

— Я Малин! — я сделала шаг вперед, но в ответ снова получила яростное: «Отказать в доступе».

— Как тебя зовут? — повторила я свой вопрос.

Молчание. Ее глаза сканировали меня.

— Ты не можешь отказать в доступе! Стен больше нет, посмотри вокруг. Есть только мы — и больше ничего. Я могу подойти к тебе настолько близко, насколько захочу. И сейчас я возьму одно из этих проклятых пирожных, и только попробуй меня остановить.