Сомниум

— Он прекрасен, — согласился я, — но только потому, что в тюрьме он был бы идеальным охотником. Он абсолютно бесшумен и его скорость может достигать ста метров в секунду.

Виола какое-то время помолчала и вдруг произнесла:

— Что ж, если отключение наблюдения даст вам необходимый комфорт, давайте попробуем подарить его вам на время. Я только что получила команду от генетиков, они готовы приостановить интеллектуальный контроль за вами в целях получения ценной информации о вас и ваших истинных чувствах и желаниях. Ведь именно в плоскости изучения чувственных проявлений человека и лежит вся суть этого эксперимента. Все физическое давно не вызывает у науки никаких вопросов.

«Наивные, — подумал я, — будто это заставит меня сказать им больше, чем я захочу». Но мне их заблуждение было только на руку. Как хорошо, что в нашем мире комфорт ценится настолько высоко, что нехватка его у пользователя может вызвать снисхождение генетиков.

Виола посмотрела на меня испытующе.

— Генетики действительно наблюдают за вами постоянно, но если это единственное, что мешает вам расслабиться, мы отнесемся с уважением к вашим тюремным привычкам и отключим на время этого сеанса все виды съемки и функции контроля, что заложены в наши Персонализаторы, стены и предметы, окружающие нас.

Красная лампочка на Джиме больше не мигала. Виола демонстративно развернула в мою сторону главную панель своего эйрскрина и показала, что физиологические, аудиальные и спутниковые системы слежения уже были отключены на ее Персонализаторе.

— Генетики также отключили и ваш браслет. Можете проверить! — предложила она.

Я обнаружил, что мой Персонализатор работает в ограниченном режиме. Но на всякий случай зашел в интерактивную карту, чтобы убедиться в том, что утрачена какая-либо связь с внешним миром. Я больше не видел красные точки гео-локации пользователей, это значило, что так же никто не мог видеть и меня.

— Теперь мы одни? — спросил я после того, как эйрскрин Виолы погас.

— Абсолютно, — ответила она, улыбнувшись одними глазами.

Странно, все, что она говорила, как будто имело какие-то дополнительные подтексты. Я интуитивно это чувствовал, но не знал, как их прочитать. Может, этим отличаются все женщины? Я чувствовал азарт и возбуждение оттого, что мы остались одни. Временный доступ к свободе — надо наслаждаться! Виола продолжала молча наблюдать за мной, а я откинулся на спинку кресла, закинув руки за голову. Мы сидели в тишине.

— Знаете, иногда приятно просто помолчать с кем-то наедине, — сказал я.

— Согласна. Вижу, что вы расслабились. Теперь я буду задавать вам вопросы, а вы сами будете выбирать, на какие отвечать. Если какой-то вопрос вам не понравится, продолжайте молчать.

— ОК, — согласился я.

— Что вызывает в вас самые сильные эмоции?

— Опасность, — не задумываясь, ответил я.

— Вам нравится чувствовать опасность?

— Да.

— Что вы ощущаете рядом с девушками?

— Возбуждение! Что же еще? — удивился я.

— Что вы чувствуете рядом с Малин?

Я не ответил.

Мне и самому хотелось бы это знать. Впервые в жизни я не мог подобрать слово, чтобы назвать то, что меня переполняло. После первой встречи с Малин я потерял себя, оказавшись в тюрьме новых непонятных ощущений. Постоянное желание видеть ее в реальности отравляло мое существование, а мечта о свободе теперь обрела ее лицо.

— Откуда у вас этот шрам? — спросила доктор.

— Эта едва заметная царапина? — указал я на шею.

Она кивнула.

— Память о моей первой охоте. Представьте, что вам надо быть всегда начеку, прямо как Джиму. Нельзя расслабляться — иначе можно не только получить шрам, но и вообще лишиться жизни. Хотя о чем это я, вы не можете даже представить такое. Вы же все сидите в своих капсулах вроде той, что доставила меня сюда, и вам ничто не угрожает.

С этими словами я внезапно упал на пол, оттого что у кресла, на котором я сидел, вдруг исчезла спинка, а затем и само сидение.

Она засмеялась:

— Ну почему же? Иногда и в нашем мире нужно быть начеку.

— Как вы это сделали? — удивленно спросил я, лежа на полу и начиная смеяться вслед за ней.

Она не ответила.

— Мысленный контроль предметов! — догадался я, поднимаясь.

— Да. Обычным пользователям эта функция недоступна. Я могу быть на связи со всеми предметами, которыми владею, — объяснила Виола.

Я улыбнулся: она была чертовски привлекательна. Снова устроившись в кресле, к которому вернулись его спинка и сидение, я бросил взгляд на стол и вдруг загорелся неожиданной идеей:

— Можно мне получить доступ к программному коду… — я взглядом на ходу выбирал предмет, — вашего стакана?

— Разрешаю доступ, — ответила она, с интересом наблюдая за мной.

Я взял в руки высокий стакан и, машинально вылив бирюзовую жидкость синтетического коктейля прямо на пол, одним прикосновением к точке контроля в основании предмета вызвал системное табло. С помощью него я попал в программный код и, быстро анализируя команды, написанные на нескольких языках программирования, нашел необходимые строки, ответственные за мысленный контроль.