Соловей

– Рядом с Сен-Жан-де-Люз горы не такие высокие, – заметила Изабель.

– И что? Все равно они непреодолимы, а дороги охраняют.

– Лучший друг моей матери – баск, а его отец – пастух. Он всю жизнь ходит по этим горам.

– Об этом мы уже думали. И даже однажды попытались, – сказал Леви. – О группе с тех пор ничего не слышали. И в одиночку-то пробраться мимо немецких дозоров в Сен-Жан-де-Люз непросто, не говоря о целой группе, а потом еще надо пешком перейти через горы. Почти невозможно.

– «Почти невозможно» и «невозможно» – не одно и то же. Если пастух может ходить по горам, то военный летчик уж наверняка справится. – Едва Изабель произнесла это вслух, как в голову пришла отличная мысль. – Женщине проще миновать посты. Особенно молодой женщине. Никто ее не заподозрит.

Анук и Леви переглянулись.

– Я сделаю это! – выпалила Изабель. – Ну или хотя бы попытаюсь. Я отведу этого парня. А где остальные?

Леви нахмурился. Такого поворота событий он явно не ожидал. Клубы сигаретного дыма становились все гуще, он размышлял.

– А вы когда-нибудь бывали в горах?

– Я в отличной форме.

– Если вас схватят, то бросят в тюрьму… или расстреляют, – тихо проговорил Леви. – На минутку смирите свой пылкий нрав и подумайте об этом, Изабель. Это не листовки. Видели объявления в городе? Что ждет тех, кто помогает врагу?

Изабель энергично закивала.

Анук тяжело вздохнула, ткнула окурок в уже переполненную пепельницу. Долго, прищурившись, разглядывала Изабель, потом подошла к задней двери, приоткрыла ее и негромко свистнула.

Из соседней комнаты донесся скрежет отодвигаемых стульев, шаги.

И вошел Гаэтон.

В линялых штанах, коротких и обтрепанных внизу, в свитере, мешком сидевшем на его худощавой фигуре. Черные волосы давно пора подстричь, черты лица заострились, и в них появилось что-то волчье. Он смотрел на нее так, словно в комнате кроме них никого не было.

И мгновенно окружающий мир исчез. И нахлынули чувства, которые она пыталась отрицать, похоронить, забыть. Он смотрел в ее глаза – и дыхание замирало.

– Ты знакома с Гаэтом, – констатировала Анук.

Изабель откашлялась. Он ведь знал, что она здесь, все это время знал, но предпочел не вступать в контакт. Впервые с тех пор, как стала членом группы, Изабель почувствовала себя глупой девчонкой. И отделенной от остальных. Они все знали? И посмеивались над ее наивностью?

– Да.

– Итак, – нарушил неловкое молчание Леви, – у Изабель есть план.

– Неужели? – Гаэтон не улыбнулся.

– Она хочет стать проводником для этого англичанина и остальных, провести их через Пиренеи в Испанию. Полагаю, до британского консульства.

Гаэтон выругался сквозь зубы.

– Но нужно хотя бы попытаться, – высказал свое мнение Леви.

– Ты на самом деле понимаешь, чем рискуешь, Изабель? – вступила Анук. – Если план сработает, наци обязательно пронюхают. И начнут на тебя охоту. Они назначили награду в десять тысяч франков тем, кто укажет на пособников англичан.

Всю жизнь Изабель вела себя одинаково: ее обгоняли – она догоняла, ее убеждали, что она не сможет чего-то, – она справлялась. Каждое препятствие она превращала в возможность.

Но это…

Она почти поддалась страху, но потом вспомнила флаги со свастикой над Эйфелевой башней, вспомнила Вианну, живущую под одной крышей с оккупантом, Антуана, пропавшего где-то в лагере. И про Эдит Кавелл вспомнила – та, наверное, тоже боялась. Изабель не позволит страху остановить ее. Летчики должны вернуться домой в Британию, чтобы и дальше сбрасывать бомбы на немцев.

Изабель повернулась к англичанину:

– Вы ведь крепкий парень, лейтенант? Не отстанете от девушки в горном походе?

– Не отстану, – улыбнулся он. – Особенно от такой хорошенькой, как вы, мисс. Глаз с вас не спущу.

– Я отведу его в консульство в Сан-Себастьяне, – сказала она. – А там уж пускай им занимаются британцы.

Изабель внимательно следила за тем, как переглядываются друзья, она отчасти разделяла их невысказанные вопросы и сомнения. Решение было принято без единого слова. Риск неизбежен, и с этим придется смириться.

– Потребуется время, несколько недель, а то и больше. – Леви обратился к Гаэтону: – А деньги нужны срочно. Поговоришь со своим агентом?

Гаэтон кивнул, решительно нахлобучил черный берет.

Изабель глаз не могла отвести от него. Она жутко злилась – точно, злилась, – но, когда он подошел ближе, гнев иссох и рассыпался пылью. Она так истосковалась, что все остальное не имело никакого значения. Глаза их встретились, но он, сдержавшись, вышел. Дверной замок щелкнул.

– Итак, – сказала Анук, – нам нужен план.

Вот уже шесть часов Изабель сидела за столом на конспиративной квартире на рю Сен-Симон. К разработке операции привлекли остальных членов группы, раздали всем задания: собрать одежду для летчиков и съестные припасы. Они сверили карты, составили маршрут и перешли к самой сложной и неопределенной части предприятия – поиску безопасных укрытий по пути. Постепенно отчаянная идея обретала форму и обращалась в четкий план.