Соломенные куклы

Она схватила подушку и принялась бить ей Рому, который мог лишь уворачиваться и недоумевать, из-за чего на него так злились. Вера не стеснялась в выражениях, поливая грязью бессердечного мужа, которому, как и всегда, было наплевать на то, что творилось у супруги в душе. В конце концов и Рома устал слушать эти обидные упрёки, завёлся и ответил жене порцией оскорблений.

— У тебя совсем в этой глуши крыша потекла! Зачем ты только нас сюда притащила!

Спать они легли, отвернувшись друг от друга. И в тягостном молчании, полном взаимных обид, каждый переваривал услышанное, забыв о кукле. Вера всю ночь ворочалась, то проваливаясь в изменчивое марево сна, то выныривая из него и вновь вспоминая о разладе с мужем. Ещё и старый матрас, набитый соломой, именно в эту ночь казался Вере пыточным устройством. Солома так и лезла из него, болезненно впиваясь девушке в руки, ноги и живот. Ближе к утру высохшие стебли даже запутались у неё в волосах, а потом сами собой куда-то делись.

Утром супруги не глядели друг на друга и не разговаривали. Пока Рома ушёл чистить зубы, Вера переоделась и задалась вопросом, куда делась куколка, ведь на тумбочке её не было. Девушка поглядела вокруг, проверила одеяло, а после заглянула под кровать. Соломенная кукла ждала её именно там. Только она почему-то стала больше. Раньше фигурка легко умещалась у Веры на ладони, а теперь значительно превосходила её по размерам.

Было ещё кое-что, что Вера заметила не сразу. Вернее, заметила, но долго осознавала.

У куклы появились на голове волосы. Настоящие человеческие волосы, блестящие, струившиеся, как шёлк, цветом напоминавшие солому, и чуть длиннее плеч — точь-в-точь как у Веры.

Когда Рома вернулся в комнату, он застал жену бледной и сидевшей на полу. Она тыкала ему в лицо странной соломенной куклой и как безумная кричала, что кукла становится на неё похожей.

Мужчина с досадой подумал, что супруга, видимо, желала продолжения вечернего скандала.

— Послушай, у тебя случайно нет температуры? — Рома потрогал её лоб. — Может, вчера на озере ты простыла, вот и бредишь.

Для Веры его слова стали последней каплей. Даже когда у куклы появились настоящие волосы, он ей не верил! Он считал её ненормальной!

Она вскрикнула и наотмашь отвесила ему пощёчину, хотя никогда прежде такого себе не позволяла. Рома схватился за вспыхнувшую болью щёку, и в его глазах сверкнула злоба.

— У тебя паранойя!

— Ты никогда меня не понимал! Никогда не был мне близок!

Хныкая и размазывая слёзы, Вера бросилась вон из комнаты. В горнице она налетела на хозяина дома, сразу испуганно отстранилась и вскинула заплаканное лицо, чтобы извиниться.

— П-простите… — Она хотела сказать что-нибудь ещё, но слова замерли на её искусанных губах.

— Вы сами-то не ушиблись? Куда так спешили? Эдак ведь и расшибиться недолго… Эй, случилось чего? Ну, будет вам плакать! Зачем зря сырость разводить?..

Хозяин гостевого дома всё продолжал говорить, пытаясь успокоить Веру, но она не могла отвести взгляд от его плеча, где из-под порванной в столкновении жилетки выглядывал пучок соломы. Он топорщился из-под ткани так явно, словно у набивной куклы разошлись швы и наружу вывалилось всё содержимое. Хозяин же ничего не замечал.

Вера сбивчиво прошептала пару слов и быстрее проскочила к выходу, отгородившись дверью. На улице крапал дождь, а небо оказалось затянуто серыми тучами, скомкавшимися вокруг солнца, как грязная вата. На свежем воздухе девушке стало легче, слёзы на щеках смешались с каплями дождя, но в её душе распускался стылый цветок отчаяния. Она не знала, что делать, что предпринять, и в кому бежать. Её собственный муж не желал её слушать, а у кого ещё она могла искать защиты и понимания?!

Вера уронила голову на грудь и только тогда заметила, что в руках всё это время она судорожно сжимала соломенную куколку с золотистыми, как колосья ячменя, волосами. Она думала, что оставила её в комнате. Она надеялась, что так и поступила. Но кукла вновь решила иначе.

Капли дождя серебристыми дорожками стекали по безжизненному лицу плетёной игрушки.

— Дедушка… — мелькнула вдруг в голове Веры вспышка мысли.

Добрый старик наверняка мог ей помочь или хотя бы забрать обратно свой пугающий подарок.

Вдохновлённая этой идеей, Вера поспешила на пристань. Деревня стояла пустая: люди прятались от дождя по домам, и девушка была единственной, кто шагал по размытой дороге. На пирсе ни Афанасия, ни его лодки не оказалось. Там вообще сидел только одинокий рыбак в зелёном дождевике и с удочкой. Вера без торга сунула ему крупную купюру и попросила отвезти на Соловый холм. Рыбак, не сказав ни единого слова в ответ, усадил промокшую насквозь девушку в утлую узенькую лодку и завёл мотор.