Солнцеворот

За размышлениями по поводу способов измерения времени без механических часов его и застал бес, который жизнерадостным голосом обрадовал Павлова тем, что Оленина жива и здорова, и огорчил тем, что ее заметили и забрали с собой местные аборигены из племени орландов.

Между Павловым и бесом произошел следующий разговор:

— А катер где?

— Он утонул.

— А оружие где?

— Автомат, увы, наверное, на дне.

— Оленину не разоблачат?

— Не должны. Я сделал так, что несколько дней она будет глухонемой, вроде, как от испуга. Она и впрямь страшно напугана. Так, что я даже особенно и не старался. И. кстати, часы ваши я успел с ее руки стянуть, но, к сожалению, удержать не смог, и они тоже утонули. Среди спасателей были и ваши сородичи. Они-то ее и опознали. И мне следовало бы перед вами извиниться. Оказывается, она — ваша жена.

— Кто? Оленина?!

— Да, Оленина, то есть — Ягуана или Инга — ваша драгоценная супруга. Но для ваших братьев-близнецов она — как бы старшая сестра, поэтому я сплоховал. Она из рода Красной Лисицы. Ей 15 лет и замужем она впервые. Но вы ее за год супружеской жизни так и не обрюхатили. То есть, конечно, я имел в виду совсем другого индивида.

— Можно без намеков?

— Можно и без намеков. Впрочем, ваши родственники припоминают, что жила Инга со своим мужем Сорокой, как кошка с собакой. И даже его поколачивала. Аборигены показались мне довольно забавными, а некоторые артефакты в местах их оседлого проживания заставили меня о многом задуматься. Кстати, вы никогда не бывали в Сванетии?

— Никогда.

— Это я так. Есть повод для дискуссии. Ближе к ночи я вернусь и поделюсь своими наблюдениями. Идет?

— Идет.

— Кстати, жилище у вас — просто замечательное. По-орландски называется "шатер воина". Хоть в музей этнографии на выставку отправляй. Пока!

— До свидания!

После общения с бесом Павлов почувствовал такую усталость, что вот-вот свалится с ног и заснет. Он подозвал к себе Рико и Люка и попросил у них разрешения поспать — столько времени, сколько они смогут выдержать, если, конечно, не произойдет чего-то из ряду вон выходящего, например, медведь объявится и тому подобное. Братья-близнецы отнеслись к его просьбе с пониманием и пообещали от жилища никуда не отходить, огонь в костре поддерживать и без причины не шуметь.

Павлов забрался в типи. Не раздеваясь, прилег на спальный мешок, и провалился в сон.

Он проснулся, разбуженный раскатами грома. По покрышке типи стучали крупные капли дождя. Один за другим последовали сильные порывы ветра. Над тайгой бушевала весенняя гроза. Он поднялся во весь рост, чтобы прикрыть место для выхода дыма, которое в дневное время выполняло функцию окошка. В этот момент он с удивлением обнаружил, что рядышком с ним прямо в одежде спокойно дрыхнут Рико и Люк. Они, вероятно, хотели его разбудить, но вместо этого, бедняги, сами заснули. Павлов оделся, выбрался наружу и осмотрелся.

"Таежный" костер пылал, раздуваемый порывами ветра, по небу в направлении юго-запада ползла тяжелая грозовая туча, а на севере переливалась всеми цветами великолепная радуга. Возле костра в игрушечном шалаше, сделанном из хвороста, спали два щенка. Учуяв Павлова, пёсики проснулись и заскулили. Дождь скоро закончился и Павлов смог беспрепятственно заняться домашними хлопотами.

Первым делом он позаботился о костре, с удовлетворением заметив неподалеку три сломанных ветром старых дерева: две сосны и березу. Он обрубил у них верхушки и ветки, подложил в костер и стал разделывать свинину для шашлыка. И тут его охватило странное беспокойство, причиной которого была прошедшая гроза. Он побежал к реке, чтобы взглянуть на одиноко стоящую старую сосну на противоположном берегу, в дупле которой, согласно записке Олениной, находился его карабин.

Предчувствие его не обмануло. Старой сосны не было, и куда она, поваленная ветром, уплыла, можно было только гадать. Павлов еще раз помянул Оленину нехорошими словами и решил, что, если он ее в другой раз где-нибудь встретит, то первым делом отлупит ремнем.

Нажарив на вертеле свинины, немного перекусив сам и накормив щенков, Павлов решил изготовить солнечные часы. Без искусственного прибора для измерения времени он чувствовал себя совершенно беспомощным. У него было несколько вариантов. Первый — воткнуть в землю шест и по длине тени, бросаемой им на поверхность приблизительно определить дневное время. Второй — воткнуть в землю треугольный столбик на плоскости, параллельной плоскости экватора. Для этого нужно вокруг столбика вычертить окружность и нанести на нее деления и циклические знаки. В момент прохождения Солнца через меридиан, на котором находится место установки солнечных часов, тень от столбика будет точно падать в северном направлении и указывать полдень. В полугодие от дня весеннего равноденствия до дня осеннего равноденствия наблюдение за временем можно производить по верхней части радиуса окружности. В другое полугодие — по нижней части.