Солнцеворот желаний

– Я тоже так думал, – мягко ответил он, предлагая присесть, но девушка проигнорировала его предложение, и он сам остался на ногах. Она глядела в открытое окно, словно надеясь, что в любой момент послышится мягкий шелест дождя, а потом прозвучат раскаты далекого грома, и буремесяц вернется. Но тщетно. Никлос чувствовал это всем своим нутром.

– Как видишь, не только твои силы ослабли после разрыва. Нориус тоже не такой, как прежде.

Селеста замерла, широко распахнув глаза, будто ее ударили.

– То есть как это? – непонимающе спросила она, а потом перечислила все его новые способности. – После всего этого ты смеешь утверждать, что… ослаб?!

– Это лишь игры. Ничего более. Маленькие фокусы, не имеющие ничего общего с истинной властью нориуса в расцвете. Видела бы ты, что творил мой отец. И… вспомни, на что был способен Классарий, когда появилась белая драконица.

Селеста, дожевав последний кусочек булочки, оставила его слова без ответа. Она и правда выглядела изможденной. Под глазами залегли глубокие синяки, губы обветрились и пересохли, она постоянно щурилась, а на щеках остались следы от попыток растереть кожу, чтобы проснуться.

– Я хочу, чтобы ты сегодня осталась во дворце. Отмени все планы, выспись и отдохни. Нет ничего в этом мире важнее твоего здоровья. Иначе окончательно свалишься, и все наши усилия пойдут прахом.

– Можно подумать, они уже не пошли, – мрачно ответила она, упрямо поводив носом из стороны в сторону. Глянув на время, девушка предложила выдвигаться. Король помог ей надеть теплое шерстяное пальто, аккуратно пройдясь по шелковистому ряду звеньев тяжелой косы. Под пальцами такая тонкая шейка с выступающим хребтом, будто Селеста – это призрак, а не живой человек. Она прозрачна до тошноты.

Даже не пытаясь взять ее под руку, он идет к выходу, обращаясь к девушке с новыми доводами:

– Об этом и речь. Ты растрачиваешь свой дар на отдельных детей, но то, что мы делаем, помогает им всем. Если не будем уничтожать соль и призывать дожди, тысячи и тысячи свалятся в горячке солевой болезни – и те немногочисленные выздоровевшие тоже. Подумай об этом.

Она повернула голову. В женских глазах застыло непонятное выражение, будто за ее попытками исцеления скрывалось нечто бо́льшее, чем она не могла поделиться с ним. Освоение этой грани ариуса превратилось в навязчивую идею, и Селеста отчаянно пыталась развить дар, чтобы стать такой же сильной, как и Клэрия.

– Ты хочешь спасти Агондария? – спросил Никлос, когда они на крыльях спустились на берег и обратились людьми. Селеста застыла у воды, с отвращением разглядывая соленые насыпи. Каждый день она стирала их подчистую, а они упрямо вырастали вновь, дразня немалыми размерами и разноцветным блеском. Ковырнув ботинком ближайшую, девушка поморщилась от поднявшихся соленых испарений, будто внутри соли есть огонь, распространяющий ее и по воздуху тоже.

– А что, если так? – тихо спросила она. – Ведь договоренность Клэрии удерживала Подводный мир от войны с землей. Я верила, что мы сильнее их, но ошиблась, и за мои ошибки расплачиваются другие. Сколько умрет сегодня, а сколько умерло за эти недели? И сколько умрет к концу года? Если подводный король получит желаемое, войне придет конец.

Ник подошел к ней и взял за руку, прижимая к груди. Он проникновенно сказал, заглядывая в мрачные, потухшие глаза:

– А что, если нет? Что, если он станет сильнее, и все сделанное окажется лишь цветочками по сравнению с тем, что Агондарий захочет сделать, обретя всю силу? И нам нечем на это ответить. Я верю, что он действует на пределе своих возможностей, что это приведет его к смерти – и отрава исчезнет. Это война на выносливость. Кто окажется упрямее.

– А если нет? – девушка смотрит на свои пальцы в его руке, отмечая, какой белой выглядит ее кожа на фоне его смуглой и как осторожно он водит указательным пальцем по ее безымянному, на котором угнездилось помолвочное кольцо с маленьким черным алмазом.

Мужчина отпускает Селесту, и она тотчас отступает назад, прямо в соль, погружаясь в нее, как в песок. Девушка растирает ладони и без конца трогает кольцо, надетое во время пышного торжества в окружении всего цвета аристократии в Клэрийском Соборе под величественную, традиционно королевскую музыку. Тогда она через силу улыбалась и по традиции поцеловала кольцо, чтобы время помолвки не тянулось слишком долго, как и траур по «погибшему» Артану.

Никлос был на седьмом небе, он повторял, что все к лучшему, что так и должно быть, что пришедшее после дождей солнце – это знак грядущих перемен. Что она обязательно поймет, что это правильный выбор, и они будут счастливы. Кто бы знал, что солнечные дни наполнятся ядом, а их помолвка – такой бесконечной горечью…

– Тогда останется только одно. И сделать это придется тебе, – как можно мягче и тише сказал он. У Селесты задрожали губы, и она нервно сглотнула, прогоняя отравленные слезы. Нет, на это она пойти не могла, а потому отвернулась от него, настраивая ариус и пытаясь трансформировать свои чувства в волны, способные изничтожить соль.

* * *