Солнцеворот

Но солнце склонилось к закату, а ни одно живое существо так и не показалось. Кастилос наподдал ногой по кусту и, осушив третью пробирку, запустил сердце. Пора было возвращаться. Он и без того не считал прекрасной идеей оставлять наедине Роткира и принцессу — парень явно не привык долго с девушками разговаривать. А уж подарить им ночь наедине — и вовсе глупость.

— Вот и вся польза от меня, — проговорил Кастилос, двигаясь к дому. — Стоять пугалом между этими двумя. Хоть на что-то я ещё годен… Спасибо тебе, Река.

Хуже всего было от мысли, что Ирабиль его не осудит за неудачную охоту. Что она — поймёт и простит, потому что чувствует себя обязанной за свою жизнь. Хотя оба понимали — нельзя было платить такую цену, и до сих пор не могли осмыслить того, что произошло в последний день Варготоса. Зачем и ради кого? «Спасение» убивало обоих с медленной жестокостью, и можно было позавидовать жителям города, встретившим мгновенную смерть в магическом огне.

В сумерках Кастилос различил темную фигуру, притаившуюся на скамейке у домика. Она? Сердце на мгновение сжалось, но Кастилос заставил его биться ровно. Пусть так. Если она его ждет — они поговорят сейчас. Быть может, она сумеет указать ему путь. Быть может, он укажет путь ей. Живые мертвецы должны помогать друг другу.

Но Кастилос подошел ближе, и стало ясно, что ничего общего со стройной фигуркой принцессы у этой бесформенной кучи нет. Кастилос ускорил шаги. Куча зашевелилась, выпростала руку из складок темной одежды. Старая, сморщенная рука, такое же лицо. Старушка? Та загадочная старушка, о которой говорила Ирабиль?

Сердце заколотилось, и Кастилос перешел на бег. Уж со старушкой-то он как-нибудь управится, лишь бы поздно не было.

— Вернулся, добытчик? — прокрякала старушка. — Нагулялси?

Будничный тон заставил Кастилоса остановиться. Он стоял в трех шагах от старушки и смотрел, как та покачивает в воздухе ладонью. Казалось, к пальцам привязаны невидимые нити, которые заставляют плясать двух жирных серых зайцев. Зверьки подпрыгивали, суетились, бегали друг за другом, но не могли — или не хотели? — отойти от старушки.

— Ты кто? — тихо спросил Кастилос. — Где…

— В доме красавица твоя, не бойся, ничего ей тут не сделается, — улыбнулась старушка. — Я уж ухожу, дел-то у меня невпроворот. Посижу вот на дорожку, да и поползу потихоньку. Годочки-то мои древние…

Зайцы плясали и плясали. Иногда рука старушки опускалась, и тогда они замирали, позволяли себя гладить, прижимали уши и что-то лопотали на своем заячьем языке.

Кастилос заставил себя отвести взгляд, посмотрел на лицо старушки, сокрытое в тенях. Будь перед ним вампир, он бы почувствовал. И он чувствовал что-то отдаленно похожее на вампира, и столь же отдаленно — на человека.

— Кто… Вы? — прошептал Кастилос, и старушка улыбнулась:

— Не признал, милый? Ну ничего, Река принесёт — Солнце обсушит. Вспомнишь. А пока — возьми-ка, порадуй сестричку.

Старушка протянула ему обоих зайцев, которые замерли в её руках, будто всю жизнь готовились к этому моменту. Кастилос принял дар. Глядя старушке в глаза, двумя быстрыми движениями свернул две крохотные шейки, почувствовал, как дрогнули и обмякли тела.

— Вона какой стал, — прошелестел голос старушки из глубокой тени, скрывшей её. — А раньше — плакал…

— Стой! — выкрикнул Кастилос, шагнул вперед, вытянул руку, но ладонью лишь разогнал непонятную тьму. Прянул на скамейку лунный свет. Старушки не было.

— Ты чего кричишь? — В окно высунулась принцесса Ирабиль в каком-то непонятном белом одеянии, сверкающем в свете луны. — Ого! — Увидев зайцев, она улыбнулась, и глаза её засверкали. — Получилось? Здорово! Давай сюда. Да ты заходи, я тебе такое расскажу! Акра жива, представляешь?

— Акра? — переспросил Кастилос, отдав зайцев.

— За-хо-ди! — велела принцесса и скрылась в окне.

Кастилос вдохнул, заставляя биться сердце, и пошел к двери. Того, что он сейчас чувствовал, не смог бы объяснить даже сам себе. Тревожно было. Как будто собиралась буря.

XI Прикажи им

1

Атсама сказала, что церемония заключения Союза пройдет во дворце, и Арека не могла скрыть от самой себя благоговейного трепета. Да, она уже несколько лет жила в крепости, в комнате самой принцессы. Но дворец — это нечто иное. Крепость возвышалась посреди пустоши символом угрозы и силы. Дворец утопал в зелени садов. Арека лишь раз видела его издалека, упросила Атсаму пройти мимо. Внутрь тогда не пошли — дворец охранялся, а Атсама не торопилась лишний раз мозолить посторонним глаза своей «дружбой». Но даже этого взгляда издали хватило, чтобы запечатлеть в памяти необычное здание, увенчанное, будто короной, цилиндрическим строением, блестящим в солнечных лучах.

«Там проводили советы, — пояснил Атсама. — Там когда-то приняли решение сделать Кастилоса герцогом. И кое-кому это не понравилось…»

Разок они обсуждали, как бы всё сложилось, предоставь Эмарис возможность Эрлоту стать герцогом в обход Вэссэлота. Атсама пожимала плечами: