Солнце взойдёт

— Да, — подтвердила она и осмотрелась. — Вы с Юлей?

— Нет. — Ярослав покачал головой. Елена, казалось, немного расстроилась, услышав его ответ. — Юлька еще на прошлой неделе улетела в Бостон.

— Точно, — Елена слегка озадаченно нахмурилась, словно что-то мысленно прикидывая, и закивала: — Уже ведь пора. Она обещала мне написать, рассказать, как ей Беркли[1].

— Пока в восторге, — решил поделиться он: вклад Елены в поступление Юльки в колледж был значительным. — Мечты сбылись во всей красе. Даже с родным отцом больше двадцати минут на разговор не нашлось: то ее соседки по комнате куда-то зовут, — бурчал он для виду недовольно, — то у них какие-то адаптационные мероприятия.

Елена слушала его рассказ с сияющей улыбкой. За несколько минут разговора Ярослав успел заметить, что та всякий раз отражается в зеленых с золотистым подтоном глазах, полупрозрачных в солнечном свете.

— Я очень за нее рада! — Ее голос звучал тепло. Легкий и мелодичный, он был по-своему прекрасен и лишь отдаленно похож на тот, каким Елена пела в ресторане прошлым вечером. — Это ведь была ее большая мечта. Грандиозная даже.

— Да, — он улыбнулся, думая о том, что у Юльки пока все мечты такие: большие и, казалось бы, неисполнимые, но уже одну из них она сумела осуществить. — И вы ей очень в этом помогли.

Елена легко пожала плечами.

— Это моя задача как педагога. Главная заслуга принадлежит Юле. Она очень старалась, делала даже больше, чем я просила — такое усердие всегда дает результат.

— Разве не талант важнее всего?

Елена покачала головой. Ее волосы с новым порывом ветра взметнулись всполохом сияния, отражая солнечный свет. Ярослав отвел взгляд.

— Чаще всего нет, — принялась она объяснять. — Талант очень легко растерять, если не работать изо всех сил, — заметив его непонимание, она добавила: — Вокал, музыка вообще, — это тот же спорт. Без ежедневных упражнений в растяжке даже уникальная природная гибкость не сделает из человека олимпийского чемпиона по гимнастике. В нашем деле то же самое. Труд, регулярность нагрузки, постоянное развитие. Профессиональные инструменталисты играют по семь часов в день, какими бы талантливыми не родились. Певцам в этом смысле даже повезло, — она легко рассмеялась, — нам больше пары часов в день заниматься специальностью нежелательно: нужно контролировать нагрузку на голос.

Ярослав активно закивал.

— Это я знаю, Юлька говорила.

Лицо напротив озарилось одобрительным теплом.

— Знаете, очень здорово слышать, когда родитель действительно интересуется мечтой и главной страстью своего ребенка, — призналась Елена неожиданно.

Почувствовав легкое смущение, Ярослав потер подбородок и спросил:

— Это редкость?

— Да, — у нее грустно приподнялся уголок губ, а взгляд устремился к морю. — Увлечение ребенка музыкой, да и любыми искусствами вообще родители часто не воспринимают всерьез. Не слышат детей, не поддерживают, относятся к тяжелому труду как к чему-то легкому и недостойному. Нередко, к сожалению, насаждают комплексы, считая, что если сразу не получается, значит, нет таланта и пробовать не нужно, даже если очень хочется.

Он выслушал ее с интересом, осознавая, что прежде мало об этом задумывался. Их с Кариной родительская позиция интуитивно строилась на очень простом принципе: всегда помогать Юльке в ее склонностях и не навешивать ярлыков. Детство виделось им наиболее удачным периодом для самых разных начинаний. Нереализованных ожиданий от собственной жизни, которые хотелось бы осуществить через ребенка, у них, к счастью, не было.

— Я не понимаю таких родителей, — признался Ярослав в ответ. — Наверное, нам с Кариной очень даже повезло родить Юльку в ранней юности. Не успели разочароваться в жизни. — Он хмыкнул.

Елена бросила в его сторону непонятный взгляд и, помолчав, произнесла:

— Не думаю, что дело в возрасте.

— А как было у вас? — поинтересовался Ярослав, не сдержав любопытства.

Его удивила и расслабила легкость, с которой у них завязался разговор на личные темы. За годы Юлькиных занятий он встречался с Еленой меньше десятка раз и все их общение начиналось и заканчивалось парой реплик в течение нескольких минут внесения платы за уроки.

— А я бросила юрфак ради Гнесинки[2], — произнесла она весело после озвученного им вопроса.

— Серьезно? Не представляю вас на юрфаке.

— Я не поступила в Гнесинку с первого раза, — продолжала она его удивлять, — а родители были против года без образования, пришлось выбирать среди обычных институтов.

Ярослав посмотрел на нее недоверчиво и сказал:

— После вашего вчерашнего выступления сложно представить, что вас могли не взять сразу.

К нему тут же взлетел ее удивленный с капелькой паники взгляд.

— Вы были в ресторане? — явно засмущавшись, уточнила она.

Ярослав старательно сдерживал желание улыбнуться. Его немного веселил этот контраст между ее сценическим и повседневным амплуа.

— Был, — ответил он спокойно. — Слушал вас с большим удовольствием, честно. Вы очень красиво поете.

Елена улыбнулась и поблагодарила уже увереннее:

— Спасибо! Мне приятно это знать.