Солнце взойдёт

Единственной персоной, извлекшей из всего этого фиаско некоторую пользу, был Летучий Голландец: он продал свой корабль, купил набор слесарных инструментов и маленький желтый фургончик и заколачивает теперь бешеные деньги на аварийном ремонте.

Штат закрыл дверь и перебросил свой дождевик через спинку стула. У него был тяжелый день.

Предполагается, что высшие чины Администрации должны жить вблизи от центрального комплекса Службы. За исключением случаев невероятного везения (вот как Гангер, например, который ухитрился выбить себе долгосрочную аренду на плавучий домик, причаленный у левого берега Стикса) это означает крохотную квартирку в одном из пяти лабиринтоподобных комплексов, построенных на месте бывших верфей. За свой начальный взнос в биллион крейцеров и свои пятьдесят тысяч крейцеров в год земельной ренты и оплаты коммунальных услуг вы получаете окна, которые не открываются, лифты, которые не работают, и конденсацию, в которой можно плавать. Здесь нет садиков на крышах или ящичков для растений под окнами; но если в вас так уж сильна садоводческая жилка, к вашим услугам всегда есть плодородный слой на занавесках.

На дверном коврике лежали три конверта. Штат поднял их, плеснул себе в стакан на два пальца дистиллированной воды и уселся в единственное кресло, которое ему позволяло пространство его комнаты.

Первое письмо было стандартной рассылкой от Объединенного Вечного Банка, в которой ему предлагалась скидка на страхование вечной жизни и кредитная карточка, предположительно принимаемая пятью миллионами религий по всему пространству космоса. За лишние шестьдесят тысяч крейцеров в месяц объединенные вечные банкиры были рады предложить ему принять участие в их Специальном Резервном Пенсионном фонде, который был гарантированно освобожден от налогов благодаря тому, что его юридический адрес располагался непосредственно в Зенице Вседержителя. Если они получат анкету с его данными в течение семи дней, они даже готовы бесплатно выслать ему пластмассовый будильник на батарейках.

Второе письмо было от составителей публикации под названием «Ключевые фигуры вчерашнего дня», и его сердечно приглашали заполнить прилагаемый персональный биографический вопросник, с тем чтобы его биография была включена в следующее издание наряду со 190 миллионами других ключевых фигур, что, по мнению издателей, стоили тех двух тысяч крейцеров, которые они платили за экземпляр книги. Второе письмо полетело в корзину вслед за первым.

Третье письмо он оставил напоследок, потому что оно выглядело многообещающим. Для начала, адрес был написан от руки, а его имя не было переврано. Он просунул палец под клапан и потянул — и мгновением позже из конверта выпрыгнул Гангер, тяжело приземлился на четвереньки и сел, массируя себе шею.

— Прежде чем вы что-нибудь скажете, — произнес он, — нет, у меня не развивается паранойя относительно того, чтобы нас не видели вместе. Может быть, я чуточку слишком предусмотрителен, но, мне кажется, нет смысла глупо рисковать.

Штат нахмурился. Вверить себя местной почтовой системе, имевшей обыкновение посылать все письма в отдаленные галактики из чистого принципа, казалось ему самым глупым риском, какой только можно придумать.

— Ну, раз уж вы здесь, — сказал он, — так продолжайте. Только мне тут надо еще перегладить груду белья, так что…

Гангер недоверчиво посмотрел на него.

— Вы гладите себе белье?

Штат побагровел.

— Да, — отрезал он, — глажу. А еще мне надо вымыть пол в кухне.

С того места, где он сидел, Гангеру была видна кухня, и ему пришло в голову, что она настолько мала, что помыть в ней пол можно очень быстро — просто вылив на него свою чашку. Но он ограничился лишь тем, что поднял бровь.

— Ну хорошо. Тогда перехожу к сути. Для всей будущности космоса жизненно необходимо, чтобы мы пошли и съели по пицце.

Штат моргнул.

— Понимаю, — сказал он. — Жизненно необходимо.

— Жизненно.

— И кто будет платить?

— Я.

Улыбка, подобная — нет, в данном контексте не подобная — солнцу, вышедшему из-за туч; подобная чему-то не менее жизнетворному, но исключающему смысловые обертона, — разлилась по лицу Штата и завязла где-то в его воротнике.

— Заметано, — проговорил он.

ШЕСТНАДЦАТЬ

— Погоди-ка, — сказал Бьорн, внезапно останавливаясь и кладя лопатообразную руку на рукав своего проводника, — где это мы? — Раздался слабый треск, и Бьорн поспешно убрал руку. В ней ощущалось болезненное покалывание.

Проводник указал куда-то вдоль туннеля.

— Смотри сам, — ответил он.

Необходимо заметить, что проводник был маленьким, горбатым существом, целиком закутанным в нечто наподобие слишком просторной монашеской рясы. Фактически, его костюм был столь необъятным, что Бьорну пришлось поверить самому себе на слово, что внутри него вообще что-то есть.

— Куда? — спросил он.

— Туда, — ответил проводник. — Кстати, меня зовут Тцкс.

— Как?

— Тцкс.

— Ага, мне так и послышалось.