Солнце встает над ними

— Белый ворон твой ангел хранитель. Ничего в этом обидного нет. А народ у нас приветливый, веселый, — садясь в уже успевшую накалится от солнца машину сказала Назира.

— Приветливый? Я с вас улыбаюсь мамочка Назира. Да ваш дом теперь не просто за километр обходят, а еще и плюются обходя.

— Пусть обходят. Наверное, забыли, как ломились в ворота со своими недугами, — спокойно, с улыбкой отвечала Назира.

— Из-за меня на вас косятся, — чувствуя за Назиру обиду говорила Кристина. — А еще я слышала, как женщины вас осуждали за то, что у вас русская в доме живет, и мент ваш знакомый тоже…

— Запомни, жоним, людской суд ничего не значит, важен только суд Божий.

Теперь у нее были водительские права, и она впервые за все свое прибывание в Узбекистане выехала за пределы города Акташ. Назира и Кристина держали путь в Самарканд, на экскурсию.

За окнами авто плыла пустыня, легкими волнами лился песок, а на песке как тени чернели изогнутые сучья сухого саксаула. На встречу один за другим, едва не переворачиваясь от тяжелого груза летели узенькие дамасы51, под потолок набитые дынями и арбузами. На въезде в город женщины в пестрых юбках и плюшевых безрукавках продавали пахучие дыни.

Не смотря на середину осени, зелень сохранила весеннюю свою яркость. Восходящее солнце и лучи его загорались на макушке минарета на лазоревых куполах медресе и мечетей. Солнце буквально залило горячим светом весь город и всех вокруг. Они остановились на площади Регистан52. Кристина полюбила солнце. Она бросилась к нему навстречу и безумное предчувствие счастливого будущего вдруг охватило ее и засияло радужными цветами. Будущее…какое оно, это дальнее далеко, что едва брезжит, мерещится сквозь синий туман? Душа устает жить без надежды, и когда она встречается с солнцем, ярким и щедрым, и радуется этой встрече, душа непременно наполняется жизнью.

На политой водой для прохлады площади уложенной брусчаткой уже сновали люди в пестрых одеждах. Великолепный ансамбль из трех медресе расположенных на площади Регистана узбеки называют сердцем всей Средней Азии. Величественные и громадные стены медресе53 богато покрыты мозаикой и голубой майоликой с геометрическим и необыкновенным растительным орнаментом. Самое старое из трех медресе — медресе Улугбека, рассказывал для иностранцев в громкоговоритель гид на площади. Оно было построено в далеком 1420 году. Султан Улугбек был уникальным человеком. Он был внуком Тамерлана и прославился не только как правитель, но и как выдающийся ученный, математик, астроном и астролог. Именно он превратил город Самарканд в один из главных научных центров Востока. За этими каменными молчаливыми стенами, за величественным порталом, крашенным изящной резьбой и мудрыми изречениями, затейливая вязь которых искрится на солнце причудливым свечением — особая жизнь. Именно здесь, на этой площади пролегал Великий Шелковый путь. В центре площади стоит медресе Тилля-Кари, что в переводе означает «отделанный золотом». Данное медресе использовалось не только как школа, но и как главная соборная мечеть города. В отделке медресе активно использовалось золото. Здание должно было символизировать баснословное богатство Самарканда. Еще одно медресе — медресе Шердора, что переводится как «обитель львов». Хотя льсиабсквы никогда не водились в Центральной Азии, но правитель решил изобразить именно это величественное животное. Стены медресе покрыты мозаичным панно. Но несмотря на богатое внешнее убранство, внутренние помещения строги и аскетичны. Кристина проходила сквозь толпу туристов заслушиваясь различными языками и французским и итальянским и даже китайским.

— Сколько много туристов, вы только посмотрите, — по-детски, как ребенок восхищалась Кристина.

— Это ты еще летом тут не была… Туристы со всего мира приезжают к нам.

— У вас такая богатая история… Честно сказать, только вы не обижайтесь мамочка Назира, я думала, что у вас здесь одни только гастарбайтеры живут…

— У нас. Это твоя земля.

Кристина застенчиво улыбнулась.

— Интересно, почему здесь нет русскоязычных туристов?

— Ты сама ответила на свой вопрос, и ты права, много людей видят нас только как бесплатную рабочую силу. Не считаются с нами как с народом. Но даст Аллах однажды все изменится.