Солнце в крови. Том второй

— Я не понимаю, почему ты не хочешь работать у нас, — сказал он, добродушно щурясь. — Прекрасная зарплата. За полгода ты овладеешь профессией. Потом захочешь — уйдешь, захочешь — останешься.

Эли согласился. Через полгода он стал асом израильской разведки.

* * *

Нелегко объективно оценить заслуги тайного агента. В случае Эли Коэна эта задача становится почти невыполнимой.

В 60-е годы сирийская правящая партия БААС вступила в политический конфликт с президентом Египта Насером и со своими идеологическими конкурентами в Багдаде. У БААС было много врагов в арабском мире, усмотревших в деле Эли Коэна прекрасный предлог для нападок на сирийский режим.

Арабская печать много писала о невероятных достижениях Эли Коэна и о глубине его проникновения в сирийскую правящую верхушку.

Согласно арабской периодике, Эли Коэн был членом правления БААС, руководил партийной пропагандой, организовал в Аргентине фонд пожертвований в партийную кассу, должен был получить министерский портфель и являлся закадычным другом президента Сирии Амина Хафеза. С ним Эли Коэн познакомился в бытность Хафеза военным атташе в Аргентине. Эли, игравший в Буэнос-Айресе роль преуспевающего коммерсанта, сблизился с Хафезом после того, как подарил его жене меховую шубу…

Арабские газеты утверждали, что Эли Коэн сопровождал начальника Объединенного штаба арабских армий египетского фельдмаршала Амера в его инспекционной поездке вдоль истоков реки Иордан.

С особым удовольствием арабские газеты расписывали оргии, которые, якобы, Эли Коэн устраивал на своей вилле для представителей сирийских высокопоставленных кругов.

Сегодня, спустя десятилетия после казни Эли Коэна, бессмысленно пытаться отделить истину от вымысла. Все же кое-что можно установить.

Эли Коэн не входил в руководство партии БААС, потому что израильские шефы приказали ему сохранить аргентинский паспорт. Руководителям Мосада казалось, что аргентинскому подданному будет легче выехать из Сирии в случае опасности. Ему было приказано также не солидаризироваться ни с одной из враждующих группировок в БААС из опасения, что Кемаль Амин Таабе может стать случайной жертвой внутрипартийных разборок.

Тем не менее, Эли считался в Дамаске креатурой сильного человека партии БААС — Амина Хафеза.

Когда выяснилось, кем в действительности был Кемаль Амин Таабе, президент Хафез и его люди очутились в водовороте грандиозного политического скандала. Правительство пало. 60 старших офицеров были арестованы. 17 из них расстреляны.

Израильский секретный агент не имеет ничего общего ни с Джеймсом Бондом, ни с другими героями шпионских сериалов. Он почти никогда не пользуется оружием, хоть и умеет им владеть.

«Пересаженный» в глубокий тыл врага, он врастает в почву, меняет имя, фамилию, привычки, манеру поведения. Маска, которую он носит, никогда не снимается, прирастает к лицу.

Для того, чтобы получать ценную информацию, нужно иметь хорошие связи в высокопоставленных сферах. Во вражеской стране у израильского агента множество друзей. У себя на родине он более одинок, чем отшельник.

Руководство Мосада знает, что «сгоревший» агент не выдержит пыток. Из него выбьют все, что он знает об израильской разведке, ее людях и методах. Поэтому как только человек поступает на службу в разведку, между ним и его коллегами возникает невидимая стена. Он не знает других агентов, не ведает, в каких странах они работают. Его сведения о структуре Мосада крайне скудны.

Эли Коэн был агентом такого типа. Виртуозом. Непревзойденным мастером своего дела. Даже если сведения о его успехах преувеличены, он все же три года проработал в Сирии, передавал ценнейшую информацию.

В Мосаде все, что касалось Эли и его деятельности, было окружено тайной. Лишь руководитель разведки и его заместитель знали, кто такой Эли Коэн. Небольшой группе других посвященных сверхсекретный израильский агент в Дамаске был известен под кличкой «Менаше». Больше ничего о нем не знали.

Донесения, передаваемые Эли Коэном, были образцовыми, содержали множество сведений, позволявших Израилю иметь точное представление о сирийском военном потенциале и о планах сирийского руководства.

К тому же, Эли Коэн оказался прекрасным аналитиком, умевшим предвидеть развитие политических событий в Сирии и в арабском мире.

Связи, которые Эли создал за три года пребывания в Дамаске, поражают своей обширностью. Фактически они охватывали все слои сирийского общества. Через несколько дней после разоблачения Кемаля Амина Таабе сирийская разведка арестовала свыше пятисот человек только в среде гражданской администрации.

* * *

Получив сообщение о провале Эли Коэна, начальник Мосада Меир Амит поспешил к премьер-министру.

Леви Эшкол, и не подозревавший о существовании аса израильской разведки, был взволнован и расстроен.

— Меир, — сказал он, — надо любой ценой вытащить парня. Твоя разведка ему теперь не многим может помочь. Но мы что-нибудь придумаем.