Солнце в крови. Том второй

Танки Ягури, мчавшиеся вперед, как на учениях, попали под убийственный град противотанковых ракет и снарядов. Египетские пехотинцы, укрывшиеся в песчаных барханах, были неуязвимы. И они в упор расстреляли израильские танки из базук и наплечных ракет. Наступившие сумерки набросили завесу жалости на это побоище… Полк был полностью уничтожен. Подполковник Ягури взят в плен.

Спустя 24 часа после начала египетского наступления на восточном берегу канала уже находились три египетские дивизии и более шестисот танков.

Только теперь Дадо узнал о падении израильской цитадели на горе Хермон. Сирийские десантники, высадившиеся с вертолетов, с ходу ворвались в считавшиеся неприступными израильские бункеры и перебили почти весь захваченный врасплох гарнизон.

В руки сирийцев попало ценнейшее электронное оборудование. Тут же, как из-под земли, возникли советские военные специалисты, отобрали наиболее ценные приборы и вывезли в срочном порядке. Часть оборудования бойцы бригады Голани, отбившие потом Хермон, нашли уже упакованным, подготовленным к отправке в Советский Союз.

Но главнокомандующего в тот момент Хермон волновал мало. Положение на Голанах по-прежнему отчаянное. Немногие израильские танки на северном участке сведены в стальной кулак. К счастью, сирийцы вместо того, чтобы обойти его и скатиться вниз на беззащитные израильские поселения, атакуют в лоб, рассчитывая на свое десятикратное численное превосходство. Бои продолжаются и ночью. Десятки пылающих сирийских танков хорошо освещают местность.

А утром взошло солнце — тусклый холодный шар в багровой дымке. «Я поднял голову и увидел солнце в крови, — вспоминает один из участников битвы на Голанах. — Злое, враждебное, сулящее беду. Но тут же я увидел великое множество подбитых вражеских танков. И изумился: неужели это сделали мы…»

Все решают минуты. Нет времени формировать танковые соединения из резервистов. По мере укомплектования экипажей израильские танки идут из района Хайфского залива своим ходом. Карабкаются вверх по склонам, спешат на поле боя, прикрывают бреши. Успеют ли они переломить ход сражения?

В бункер командующего прилетел с Южного фронта Даян.

— Что ты можешь дать Шмулику Гонену? — спросил он Дадо. — Ему очень тяжело.

— Ничего, — твердо ответил Дадо. — Все самолеты задействованы сейчас на Голанах. Там сирийцы прорывают линию фронта.

Даяна трудно узнать. Он осунулся. На щеках лихорадочный румянец. Потускнел живой блеск его единственного глаза. Хуже всего, что он впал в депрессию и заражает своим настроением окружающих.

— Положение очень серьезное, — сказал он. — Это война за Третий храм. Может быть, стоит добиваться через Соединенные Штаты прекращения огня?

Дадо взглянул на министра обороны чуть ли не с жалостью. И ответил:

— Находясь в плохом положении, нельзя просить прекращения огня.

К счастью, командует не Даян. А у Давида Элазара стальные нервы. Армия — это щит, ограждающий Израиль, и Дадо не выпустит его из рук.

* * *

Наполеон уподоблял хорошего полководца квадрату, в котором основание и высота всегда равны. Основание — это мужество и решимость. Высота — ум и интеллект. Если решимость сильнее интеллекта, полководец увлечется и будет разбит. Если же интеллект доминирует над мужеством и решимостью, то полководец будет избегать риска, предпочтет пассивное ведение войны и в конце концов потерпит поражение.

Офицеры, способности которых соответствуют жесткой формуле наполеоновского квадрата, и становятся генералами израильской армии. Чтобы сделать в Израиле такую карьеру, мало обычных человеческих качеств. Таких, как отвага, воля, интеллект, способность повиноваться, быстрота реакции, умение анализировать и оценивать множество факторов в их совокупности. Лишь сочетание всех этих качеств в строгой пропорции позволяет очень немногим надеть генеральский мундир, ничем не отличающийся по внешнему виду от формы рядового военнослужащего.

Их очень мало, таких людей. Но это элита. От них в случае войны зависит судьба Израиля. Сняв после тридцати лет службы военную форму, они становятся директорами крупных фирм и промышленных концернов, занимаются бизнесом или политикой. И обычно эти люди, с умом и талантом, добиваются многого и на гражданском поприще. Если только не умирают от инфарктов — следствия убийственного ритма жизни и огромной ответственности, лежавшей на их плечах столько лет.

Давид Элазар, обладавший вышеперечисленными качествами в не меньшей степени, чем его предшественники, выделяется среди них своей трагической судьбой.

27 лет он не снимал мундира. Участвовал во всех войнах. Был ранен. В Шестидневную войну командовал Северным фронтом, разгромил сирийцев и захватил Голанские высоты. Но тогда его задачи были строго ограничены, и чужая воля предопределяла его решения.