Солнце цвета ночи

Тот выглядел настолько же сырым, как и час назад.

– Я вам что, ветер? – недовольно проворчал Гудрёд.

– Если… – Эйрик осекся, повернулся туда, где в кустах раздался шорох.

Затрещало, в круг света вступил один из дозорных, волоча за руку смуглого мальчишку.

– Вот, подкрадывался, – сообщил дружинник.

– Меня прислал почтенный Ач-Тепек! – мальчишка брыкнулся, но викинг держал крепко.

– Отпусти, – распорядился Эйрик. – Что велел передать почтенный?

– В деревне – мешики! – выпалил мальчишка, сверкая глазами. – Они пришли, чтобы убить вас! Идут сюда!

– Что за мешики? – удивился Сигфред.

– Хозяева большой страны в горах, – Эйрик поднялся. – Но как они добрались сюда? Хотя это, в общем, не важно. Все к оружию!

Мальчишка бросился в сторону и пропал в зарослях. Викинги повскакали на ноги, метнулись к драккару, где оставили кольчуги и оружие, кто-то наступил в костер, едва не сшиб поросенка.

– Тревога! – донесся издалека крик дозорного. – Трево…

– Клянусь глазом Одина, еще нам каких-то мешиков не хватало, – Эйрик не вылезал из кольчуги никогда, даже спал в ней, только что не мылся, а тяжесть меча на боку давно стала настолько привычной, что не замечал ее.

Подскочил Гудрёд со щитом и в шлеме, рядом объявился Сигфред – русые волосы торчат в беспорядке, а сам берсерк выглядит юнцом, впервые взявшимся за оружие.

Эйрик знал, насколько обманчиво это впечатление.

– Ну, где они? – он выхватил меч, почувствовал, как сердце в предвкушении схватки колотится чаще, а мускулы наливаются горячей тяжестью.

В зарослях зашуршало, на открытое место начали выскакивать, прикрываясь щитами, воины с плюмажами на высоких, причудливой формы шлемах. Заблистали обсидиановые наконечники копий.

– Одину слава! – прорычал Эйрик, бросаясь вперед.

За время безделья соскучился по схватке, и в первый момент бездумно ринулся в бой.

Неистово рубил и колол, не очень заботясь о том, кто прикрывает бока и спину, что происходит рядом. С наслаждением вслушивался в хруст костей под клинком, в испуганные крики врагов.

Опомнился в тот момент, когда чужое копье болезненно ткнулось под ложечку, промяло кольчугу, едва не пробило насквозь. Вспомнил о том, что он не только воин, но и предводитель, стыд морозом ожег щеки.

Спешно отступил, бросил взгляд в стороны.

Викинги сражались, выстроившись полукругом вокруг драккара, отчаянно выл и размахивал мечом Сигфред, с клинка его капала кровь, по подбородку текла пена. Под ударами берсерка разлетались на обломки щиты, из плюмажей летели перья.

– Строй держать! – гаркнул Эйрик.

Сигфред прыгнул вперед, не обращая внимания на тычки и удары, на вонзающиеся в бока лезвия, обхватил руками рослого воина с орлиным клювом на шлеме.

Треснуло, хрустнуло, изо рта воина хлынула кровь.

– Командира убили! – закричал кто-то, и мешики начали отступать, пятиться.

– Стоять! – Эйрик заорал так страшно, что сам едва не испугался, а Сигфред, ничего не слышащий в кровавом безумии схватки, повернулся на звук.

Прозвучал удаляющийся топот, и все стихло, около корабля остались тяжело дышащие викинги, растоптанный костер и несколько трупов.

– Отлично, – сказал Эйрик, убирая клинок в ножны. – Давайте-ка грузиться на драккар.

– Но мы же отбили нападение! – изумился Гудрёд.

– Они вернутся, – Две Марки покачал головой. – А нас слишком мало, чтобы позволить себе потери.

– Но как же конунг? Ведь срок, что он назначил, еще не закончился? – проговорил кто-то из воинов.

– Мы подождем его на воде. Никакие мешики нас там не достанут. Шевелитесь, косолапые, пока те не опомнились!

Окрик подействовал – викинги забегали, словно белки по веткам, потащили на борт все, что еще оставалось на берегу. Навалились дружно, драккар пошел тяжело, будто за долгое время у берега прирос к земле.

Эйрик запрыгнул через борт последним, как положено вождю, ощутил, как занемели руки, едва не сорвался. Со стыдом подумал, что староват для походов, порадовался, что в темноте никто не видел его позора.

Взгляд Гравицкоатля был страшен, глаза пылали багровым огнем и даже опытные воины, прошедшие десятки битв, бледнели и начинали дрожать, когда жрец смотрел на них.

– И вы еще смеете держать оружие? – проговорил Гравицкоатль презрительно. – Вы, трусливо бежавшие с поля боя? Немедленно отложите мечи и копья, возьмите веретена и горшки для варки кукурузы!

– Господин, но они убили командира, – осмелился подать голос один из воинов, – когда такое случается, это означает, что сегодня боги не благоволят нам…

– Ты жрец? – спросил Гравицкоатль. – Нет? Тогда предоставь мне решать, благоволят боги или нет!

Воины пристыженно молчали, глядели в землю, несмотря на царящую в лесу темноту, Гравицкоатль видел румянец на их щеках.

– Ладно, – сказал он чуть мягче. – Свой позор вы можете искупить кровью. Своей и чужой. Поняли меня?

– Да, господин, – ответ прозвучал слабо и неуверенно.

– Тогда за мной!

Гравицкоатль развернулся и зашагал сквозь заросли к берегу, туда, где остались дети Кецалькоатля и их деревянный змей. Воины двинулись за жрецом, он слышал, как они сопят, чешутся и переговариваются втихомолку, при желании мог бы разобрать слова, но не стал.