Солнце цвета льда

– Мне было не до того, чтобы смотреть им в глаза, – сказал Ивар. – Но сражались они… странно. Будто вовсе не чувствовали боли, не ощущали ран, и ненавидели нас до глубин сердца.

– Точно! – обрадовался Нерейд. – Я ему пузо вспорол, а он…

– Это была проверка! – важным голосом изрек старый эриль. – Нас оценивали.

Ивар и Нерейд глянули на Арнвида с сомнением – никак от великого ума тот совсем умом двинулся. Но эриль ничуть не смутился, продолжил, размахивая руками и поблескивая глазами:

– Кто-то решил понять, чего мы стоим. Сначала я подумал, что это ван, но потом отбросил эту мысль… Нет, за нападением стоит кто-то другой, может быть, тот враг, которому мы еще только собираемся перейти дорожку, тот, кто устроил миру, да не одному, эти неприятности…

Ивар ощутил, как по спине пробежал холодок, невольно оглянулся – они еще не выяснили, кто во всем виноват, а неведомый враг уже прознал о викингах, что двигаются к его логову.

С кем же им предстоит иметь дело?

– Надеюсь, что мы его не разочаровали, – сказал конунг. – И не разочаруем еще.

Стражники не обманули – пиво, целых пять больших жбанов, притащили вечером, а к утру Нерейд знал все о злачных заведениях Цзянье, словно везде побывал, пощупал и заглянул под юбки.

– Здесь этакие места называются Зелеными теремами, – рассказывал он молодым дружинникам, а те слушали, вытаращив глаза и открыв рты, – там тебе что хошь сделают, и на нефритовой флейте сыграют, и дождем из тучки побрызжут, и пару уточек в пруду изобразят…

– А как насчет того самого, самого главного? – спросил Кари.

– А это само собой, – Болтун махнул рукой. – Вот, конунг нас отпустит, и прогуляемся. Еще они курят такую дрянь, что опиумом называется… и после нее, говорят, видно всякие хреновины… Это как мухоморов нажраться, только потом живот не болит и в отхожее место не тянет…

С причала донесся слитный топот, и Ивар глянул в ту сторону.

К драккару шагал Ли Гуан, за ним спешили еще несколько чиновников рангом пониже.

– Это за нами, – сказал Ивар, поднимаясь. – Арнвид, ты готов?

Заранее отыскали в сундуках одежду и сапоги получше, кольчуги для красоты, а не для боя, и такие же шлемы – все же ван не какой-нибудь захудалый хевдинг или херсир, на тех, кто одет плохо, и глядеть не станет.

– Готов, – ответил старый эриль.

С собой решил взять еще Ингьяльда да Кари, а Нерейда оставить на корабле – еще выкинет какую-нибудь шутку, потом объясняй, сидя на колу или в темнице, что он не имел в виду ничего плохого.

– Привет вам, доблестные жуны, – заявил Ли Гуан, подойдя к драккару. – Прошу, следуйте за мной, к полудню мы прибудем во дворец вана, да порхает вечно над ним фэнхуан.

На твердой земле, у основания причала, ложных послов ждали лошади – с вплетенными в волосы лентами, с колокольчиками на уздечках, но очень уж мелкие, никак не для викингов.

– Ты аккуратнее, – предупредил Ивар Кари, – не раздави.

– Ногами от земли отталкивайся почаще, – посоветовал ухмылявшийся в бороденку Арнвид.

Бедное животное только мученически вздохнуло, когда ему на спину уселся огромный берсерк. Издало писклявый звук, какой редко услышишь от лошади, и пошло, еле перебирая дрожащими конечностями.

Торжище около порта осталось позади, проплыли мимо ворота, почтительно вытянувшиеся стражники. Викинги оказались на улице, меж одинаковых невысоких домов, украшенных вывесками, колокольчиками, фонарями, и досками, на которых красовались черные закорючки.

– Иероглифы называются, – гордо сообщил Арнвид, чьи уши со вчерашнего дня были растопырены, словно крылья летучей мыши, – это как наши руны, только хитрее, и много их, а не двадцать четыре.

Ли Гуана несли в носилках, а впереди всех шагали воины, отпихивали любопытных в стороны, освобождали дорогу. Зеваки глазели на северных варваров с интересом, но без враждебности – не боялись, несмотря на то, что те велики и свирепы, и вчера такую бойню учинили…

Проплыло мимо сооружение, похожее на множество положенных друг на друга шляп из черепицы. Открылась квадратная площадь, а за ней – окруженный невысокой стеной дворец на возвышении.

Ворота охраняли могучие воины, к дворцу вела широкая лестница.

– Лошадей придется оставить тут, – сказал Ли Гуан, выбравшись из носилок. – Прошу за мной.

Лестница привела к очередным воротам, поменьше, украшенным искусной резьбой. За ними обнаружился вымощенный плиткой двор, колоннады по бокам, а впереди – широкие двери со стражниками, а те привели в просторный зал.

– Делайте то же, что и я, – прошипел, не оборачиваясь, Ли Гуан, и склонился, едва переступив порог, причем низко-низко, коснулся руками пола.

Ивар вступил в зал с высоко поднятой головой, увидел помост, роскошный трон с высокой спинкой. Сидевший на нем ван бросил гневный взгляд, выстроившиеся вдоль стен чиновники в разноцветных халатах и причудливых шапках негодующе зашумели.

Спокойным остался лишь облаченный в оранжевый балахон дядька с бритой головой, что стоял справа от помоста.

– Поклонись! – умоляюще прошептал Ли Гуан. – Иначе вас казнят, распилят тупой пилой на деревянном осле…