Солнце, старик и девушка

Шукшин Василий Солнце, старик и девушка

Василий Шукшин

Солнце, старик и девушка

Дни горели белым огнем. Земля была горячая, деревья тоже были горячие.

Сухая трава шуршала под ногами. Только вечерами наступала прохлада. И тогда на берег стремительной реки Катуни выходил древний старик, садился всегда на одно место - у коряги - и смотрел на солнце. Солнце садилось за горы. Вечером оно было огромное, красное. Старик сидел неподвижно. Руки лежали на коленях - коричневые, сухие, в ужасных морщинах. Лицо тоже морщинистое, глаза влажные, тусклые. Шея тонкая, голова маленькая, седая. Под синей ситцевой рубахой торчат острые лопатки.

Однажды старик, когда он сидел так, услышал сзади себя голос:

- Здравствуйте, дедушка!

Старик кивнул головой.

С ним рядом села девушка с плоским чемоданчиком в руках.

- Отдыхаете?

Старик опять кивнул головой. Сказал;

- Отдыхаю.

На девушку не посмотрел.

- Можно, я вас буду писать? - спросила девушка.

- Как это? - не понял старик.

- Рисовать вас.

Старик некоторое время молчал, смотрел на солнце, моргал красноватыми веками без ресниц.

- Я ж некрасивый теперь,- сказал он.

- Почему? - Девушка несколько растерялась.- Нет, вы красивый, дедушка.

- Вдобавок хворый.

Девушка долго смотрела на старика. Потом погладила мягкой ладошкой его сухую, коричневую руку и сказала:

- Вы очень красивый, дедушка. Правда.

Старик слабо усмехнулся:

- Рисуй, раз такое дело.

Девушка раскрыла свой чемодан.

Старик покашлял в ладонь:

- Городская, наверно? - спросил он.

- Городская.

- Платют, видно, за это?

- Когда как, вообще-то, Хорошо сделаю, заплатят.

- Надо стараться.

- Я стараюсь.

Замолчали.

Старик все смотрел на солнце.

Девушка рисовала, всматриваясь в лицо старика сбоку.

- Вы здешний, дедушка?

- Здешный.

- И родились здесь?

- Здесь, здесь.

- Вам сколько сейчас?

- Годков-то? Восемьдесят.

- Ого!

- Много,- согласился старик и опять слабо усмехнулся.- А тебе?

- Двадцать пять.

Опять помолчали.

- Солнце-то какое! - негромко воскликнул старик.

- Какое? - не поняла девушка.

- Большое.

- А-а... Да. Вообще красиво здесь.

- А вода вона, вишь, какая... У того берега-то...

- Да, да.

- Ровно крови подбавили.

- Да.- Девушка посмотрела на тот берег.- Да.

Солнце коснулось вершин Алтая и стало медленно погружаться в далекий синий мир. И чем глубже оно уходило, тем отчетливее рисовались горы. Они как будто придвинулись. А в долине - между рекой и горами тихо угасал красноватый сумрак. И надвигалась от гор задумчивая мягкая тень. Потом солнце совсем скрылось за острым хребтом Бубурхана, и тотчас оттуда вылетел в зеленоватое небо стремительный веер ярко-рыжих лучей. Он держался недолго - тоже тихо угас. А в небе в той стороне пошла полыхать заря.

- Ушло солнышко,- вздохнул старик.

Девушка сложила листы в ящик.

Некоторое время сидели просто так - слушали, как лопочут у берега маленькие торопливые волны.

В долине большими клочьями пополз туман.

В лесочке, неподалеку, робко вскрикнула какая-то ночная птица. Ей громко откликнулись с берега, с той стороны.

- Хорошо,- сказал негромко старик.

А девушка думала о том, как она вернется скоро в далекий милый город, привезет много рисунков. Будет портрет и этого старика. А ее друг, талантливый, настоящий художник, непременно будет сердиться: "Опять морщины!.. А для чего? Всем известно, что в Сибири суровый климат и люди там много работают. А что дальше? Что?.."

Девушка знала, что она не бог весть как даровита. Но ведь думает она о том, какую трудную жизнь прожил этот старик. Вон у него какие руки... Опять морщины! "Надо работать, работать, работать..."

- Вы завтра придете сюда, дедушка? - спросила она старика.

- Приду,- откликнулся тот.

Девушка поднялась и пошла в деревню.

Старик посидел еще немного и тоже пошел.

Он пришел домой, сел в своем уголочке, возле печки, и тихо сидел ждал, когда придет с работы сын и сядут ужинать.

Сын приходил всегда усталый, всем недовольный. Невестка тоже всегда чем-то была недовольна. Внуки выросли и уехали в город. Без них в доме было тоскливо. Садились ужинать.

Старику крошили в молоко хлеб, он хлебал, сидя с краешку стола. Осторожно звякал ложкой о тарелку - старался не шуметь. Молчали.

Потом укладывались спать.

Старик лез на печку, а сын с невесткой уходили в горницу. Молчали. А о чем говорить? Все слова давно сказаны,

На другой вечер старик и девушка опять сидели на берегу, у коряги. Девушка торопливо рисовала, а старик смотрел на солнце и рассказывал:

- Жили мы всегда справно, грех жаловаться. Я плотничал, работы всегда хватало. И сыны у меня все плотники. Побило их на войне много четырех. Два осталось. Ну вот с одним-то я теперь и живу, со Степаном. А Ванька в городе живет, в Бийске. Прорабом на новостройке. Пишет; ничего, справно живут. Приезжали сюда, гостили. Внуков у меня много, Любют меня. По городам все теперь...

Девушка рисовала руки старика, торопилась, нервничала, часто стирала.

- Трудно было жить? - невпопад спрашивала она.

- Чего ж трудно? - удивлялся старик.- Я ж тебе рассказываю: хорошо жили.

- Сыновей жалко?

- А как же? - опять удивлялся старик.- Четырех таких положить шутка нешто?