Солнце полуночи

— Привет, — сказал я, и не смог удержаться, что бы не подразнить ее, поэтому добавил. — Как физкультура?

Ее улыбка дрогнула.

— Отлично.

Лгунья из нее была никакая.

— Правда? — спросил я, решив добиться правды — я все еще волновался за ее голову, болела ли она? Мысли Майка были настолько громкими, что я утратил сосредоточенность: «Я ненавижу его. Я хочу, чтобы он был мертв. Я надеюсь, что он врежется на своей красивой тачке в скалу. Почему он не может просто оставить ее в покое? Вернуться к себе подобным — уродам».

— Что такое? — потребовала она ответ.

Мои глаза не были сосредоточены на ней. Она посмотрела на удаляющегося Майка, затем снова на меня.

— Ньютон действует мне на нервы, — признался я.

Ее рот закрылся, улыбка исчезла. Она, наверное, не подумала, что я очевидно видел её неудачу в спортивном зале.

— Ты снова подслушивал?

— Как твоя голова?

— Ты просто неисправим! — сказала она сквозь зубы, а потом резко развернулась и с рассерженным видом пошла по направлению к стоянке.

Ее кожа пылала ярко красным — она была очень смущена. Я поравнялся с ней, надеясь, что ее гнев быстро пройдет. Обычно она быстро прощала меня.

— Ты ведь сама сказала, что я никогда не видел тебя в спортзале, — оправдывался я. — Мне стало любопытно.

Она не ответила. Ее брови сошлись вместе.

На парковке она внезапно остановилась, потому что путь к моей машине был прегражден группой парней.

Интересно, насколько она быстрая…

Посмотри на SMG коробку передач. Я ни разу не видел ее в магазине.

Классные боковые решетки…

Я стою рядом с 60 тысячью долларов…

Именно поэтому Розали предпочитала ездить на такой машине за городом. Я пробрался сквозь толпу парней к своей машине, после секундного замешательства Белла села в машину.

— Шикарно, — пробормотал я, когда она забралась внутрь.

— Что это за машина? — она поинтересовалась.

— AnM3.

Она нахмурилась.

— Я же не механик!

— Это БМВ. — Я закатил глаза и затем сосредоточился на том, чтобы осторожно выехать, никого при этом не задавив. Казалось, что кое-кто из этих мальчишек не собирались уходить с дороги. Может быть, если я нажму на педаль газа — это убедит их.

— Ты до сих пор злишься? — я спросил у нее.

Ее сдвинутые брови вернулись в нормальное положение.

— А ты как думаешь?

Я вздохнул. Возможно, мне не следовало так поступать. Я мог бы попытаться извиниться.

— Ты простишь меня, если я извинюсь?

На мгновение она задумалась.

— Возможно, — она сказала — если ты пообещаешь мне больше так не делать.

Я не собирался ей лгать, и никак не мог согласиться на это. Возможно, я смогу предложить ей иной вариант.

— Как насчет серьезного извинения и согласия на поездку в твоем пикапе в субботу? — от одной мысли об этом внутри меня все съежилось.

На её переносице появилась складка, потому как Белла обдумывала новую сделку.

— Идет, — сказала она после некоторого раздумья.

Что касается моего извинения… я никогда не пытался целенаправленно ослеплять Беллу, но сейчас, похоже, наступил подходящий момент. Я посмотрел ей в глаза настолько пронизывающе, что даже не знал правильно ли я еду. Я использовал свою самую убедительную интонацию.

— Прости, что я тебя расстроил.

Ее дыхание участилось, почти как стаккато. Ее глаза расширились, она выглядела немного ошеломленной.

Я улыбнулся. Казалось, что я сделал все правильно. Конечно, мне тоже было очень трудно отвести глаза от нее. Абсолютно пораженная. Хорошо, что я вспомнил об этой способности.

— В субботу утром я буду у твоей двери, — добавил я, поставив точку под нашим договором.

Она быстро моргнула, встряхнула головой, как бы все проясняя в своей голове.

— Гм, а как объяснить Чарли присутствие на нашей подъездной дорожке чужого «вольво»?

Как же мало она обо мне знала.

— Я буду без машины.

— А как ты… — начала было она.

Я перебил ее. Трудно объяснить ей, если она сама не видела.

— Не беспокойся, машины не будет.

Она наклонила голову набок, и какое-то мгновение на её лице читался вопрос, но она передумала спрашивать.

— Может быть, продолжим нашу утреннюю беседу? — спросила она, имея ввиду наш незаконченный утром разговор в столовой; она собиралась вновь вернуться к тому сложному и совсем не привлекательному вопросу.

— Возможно, — с трудом согласился я.

Я припарковал машину перед ее домом. Все во мне было напряжено при мысли том, что ей придется объяснить… да так, что бы не сделать мою жуткую натуру слишком явной, и не испугать её снова.

Она ждала с тем же вежливым заинтересованным выражением лица, что и за ланчем. Если бы я не был так напряжен, то ее абсурдное спокойствие заставило бы меня смеяться.

— Ты по-прежнему не понимаешь, почему нельзя смотреть, как я охочусь? — спросил я.

— Ну… меня больше удивило, как ты отреагировал на мой вопрос, — сказала она.

— Я тебя напугал? — поинтересовался я, будучи уверенным в том, что она непременно будет это отрицать.

— Нет.

Я хотел улыбнуться, но не получилось.

— Прости, что напугал тебя, — затем моя улыбка исчезла вместе с иронией. — Просто я представил, что ты увидишь нашу охоту…

— Неужели это так страшно?