Солнце полуночи

- Эмметт больше всего любит охотиться на медведей ранней весной, - сказал я, продолжая лекцию. - Они только отходят от зимней спячки, и поэтому более раздражительны.

Прошло семьдесят лет, а он все еще не оправился от неудачи своего первого сражения.

- Конечно, нет ничего забавней раздраженного гризли, - согласилась Белла, торжественно кивнув головой.

Я не мог сдержаться от хохота, неодобрительно покачав голов в ответ на её бесстыдное спокойствие. Она, должно быть, притворяется.

- Пожалуйста, скажи мне, что ты на самом деле об этом думаешь.

- Пытаюсь все это представить – но не могу, - сказала она, и на её переносице вновь появилась морщинка. - Как вы охотитесь на медведя без оружия?

- О, у нас есть оружие, - сказал я, сверкнув широкой улыбкой.

Я ожидал, что она в ужасе отстранится, но она очень спокойно продолжала смотреть на меня.

- Как раз такое они не учитывали при написании законов об охоте. Если ты когда-нибудь видела нападение медведя по телевизору, ты сможешь отчетливо представить себе, как охотится Эмметт.

Она взглянула на стол, там, где сидели мои братья и сестры и вздрогнула.

Наконец-то. Я посмеялся над собой, поскольку знал, что какая-то часть меня желала, чтобы она забыла обо всем об этом.

Когда она сейчас смотрела на меня, ее темные глаза были широкими и глубокими.

- Ты тоже похож на медведя? – спросила она почти шепотом.

- Больше на пуму, по крайней мере, так говорят, - сказал, я стараясь снова говорить бесстрастно. Возможно, наши предпочтения тому виной.

Уголки её губ дернулись, будто она хотела улыбнуться

- Возможно, - ответила она.

И затем она наклонила голову набок, и в ее глазах внезапно появилось любопытство.

- Это и предстоит мне увидеть?

Уже не нужно было видения Элис, чтобы представить себе этот ужас – моего воображения вполне хватило.

- Конечно, нет, - прорычал я ей.

Она отодвинулась от меня, в её глазах было непонимание и испуг.

Я тоже отклонился, образовав между нами пространство. Она никогда этого не увидит. Это необходимо для того, чтобы я мог сохранить её жизнь.

- Слишком жутко для меня? – спросила она, тем же голосом. Тем не менее, ее сердце продолжало биться в нормальном ритме.

- Если тебе это нужно, я могу взять тебя с собой сегодня ночью, - процедил я сквозь зубы. – Немного страха тебе будет как раз кстати.

- Тогда почему? – спросила она не напугано.

Я мрачно посмотрел на неё, ожидая, что она испугается. Я был напуган. Я мог слишком ясно представить себе, что произойдет, если Белла будет рядом, когда я охочусь…

Н в её глазах было лишь любопытство и нетерпение, ничего более. Она не сдаваясь, ждала ответ на свой вопрос.

Но наше время подошло к концу.

- Потом, - отрезал я, и поднялся на ноги. Мы опаздываем.

Она осмотрелась, сбитая с толку, как будто забыла, что мы были на ланче, что мы били в школе, а не в каком-нибудь тихом и уединенном месте. Я прекрасно понимал, что она чувствует. Было трудно помнить про весь остальной мир, когда она была со мной.

Она быстро поднялась, сперва оступившись, и забросила свою сумку на плечо.

- Потом так потом, - сказала она, и я смог увидеть непреклонность, застывшую на ее лице. Белла была настроена решительно.

Глава двеннадцатая СЛОЖНОСТИ

Белла и я шли на биологию молча. Я пытался сосредоточиться на девушке рядом со мной, на тех реальных и достоверных вещах, что не позволят обманчивым и  бессмысленным видениям Элис проникнуть в мою голову.

Мы прошли мимо Анжелы Вебер, которая стояла на тротуаре и что-то обсуждала с мальчиком из ее класса по тригонометрии. Я проник в её мысли, скорей ожидая разочарование, но в результате удивился тому, насколько печальны они оказались.

Было кое-что, чего бы все-таки хотелось Анжеле. К сожалению, это не то, что можно было бы запросто преподнести в качестве подарка. Я почувствовал странное спокойствие, слушая размышления Анжелы, преисполненные безнадежной тоской. Я неожиданно ощутил родство с этой доброй человеческой девочкой, о котором Анжела никогда бы не узнала, ровно как и о том, что творилось внутри меня.

Мысль о том, что я не был единственным, кто переживал трагический любовный роман, странно утешала меня. Страдание было повсюду.

В следующую же секунду я почувствовал сильное раздражение. Все потому что история Анжелы не должна быть трагичной. Она была человеком, и он был человеком, и та разница между ними, которая, по ее мнению, казалась настолько непреодолимой, на самом деле была нелепой,  ужасно нелепой по сравнению с тем, что происходило со мной. Не было никакого смысла в ее разбитом сердце. Как печально: ведь на самом деле не было никакой значительной причины для того, чтобы не быть с тем, с кем она хотела. Так почему же ей просто не поступить так, как она хочет? Почему у этой любовной истории не должно быть счастливого продолжения?