Солнце под землей. Стаханов и стахановцы

Стахановское движение на нашей фабрике развернулось в полную силу. Многие пересматривали: свои производственные операции, совершенствовали организацию труда: иначе располагали инструмент, изменяли движения. За счет всего этого выкраивались секунды, уплотнялся рабочий день и увеличивалась производительность. Николай рассказывал о своей работе так увлеченно, что все его заслушались.

Стаханов слушал его взволнованный рассказ и думал: «Как все здорово получается: спросишь о работе, а получается рассказ о жизни. Неразрывно связана наша жизнь с любимым делом. И это, конечно, правильно. Иначе и рекордов не было бы».

В дружеской беседе время пролетело незаметно. Наступил час обеда, все собрались в ресторане. Организаторы сообщили стахановцам дальнейшую, весьма насыщенную программу. Но все-таки немного свободного времени оставалось, и Алексей с товарищами пошли познакомиться с Москвой. Потихоньку, чтобы не остановили вездесущие газетчики, сбежали из гостиницы, стремясь затеряться среди гулявших по улицам столицы москвичей и приезжих.

Глава VI

И на этот раз не удалось Стаханову увидеть Красную площадь. Только дружная компания вышла на улицу, как их окликнул один из организаторов:

- Товарищи дорогие, вернитесь, пожалуйста. Произошли изменения в распорядке дня. Ждем указаний Московского городского комитета партии. - Всем пришлось повернуть обратно.

- Идемте к нам, - предложила Мария. - У нас с Дусей номер из двух комнат. Даже патефон есть.

Все впятером поднялись к Виноградовым...

Стаханов смотрел на девушек и думал, как сестры не походят друг на друга и на ткачих тоже. Дуся скорее похожа на учительницу или пионервожатую: высокая, стройная, живая, все что-то спрашивает или рассказывает. Одета нарядно. А Маша постарше, посерьезнее, больше молчит да слушает, костюм на ней строгий, туфли темные. Скорее за врача ее можно принять, чем за работницу...

- Садитесь, товарищи, поудобнее, неизвестно, сколько ждать придется, - гостеприимно предложила Мария.

Мужчины расположились за столом. Дуся поставила перед ними большую вазу с желтобокими яблоками.

- Угощайтесь, это антоновка, в Донбассе у вас такой, наверное, нет. Это мы по дороге купили.

Мирон Дюканов повертел в руках яблоко, отложил его в сторону.

- Вы, сестрички, расскажите лучше, как ткачихами стали, как это вам удается с сотней станков справляться. Может, и мы с Алексеем научимся двумя отбойными молотками работать. Как думаешь, Леша, получится у нас?

- А мы послушаем девушек да их опыт перенесем в шахту, - улыбнулся Стаханов.

- Наверное, с отбойными молотками не получится, - серьезно ответила Мария. - У нас ведь все работают на целой серии станков, вот и мы с Дусей начинали учебу сразу на двух. Кстати, мы ведь с ней не сестры, просто фамилии у нас одинаковые.

- Не только фамилии, - вступила в разговор Евдокия. - И жизни наши схожие. У Маши отец погиб, и у меня тоже. И матерей наших зовут одинаково, обе Прасковьи Ивановны. Моя мама прядильщица, а у Маши ткачиха.

Я училась мало, всего три зимы, - продолжала Маша, - потом пошла на фабрику и с тех пор в ткачихах. Мне двадцать пять лет, а Евдокия на четыре года моложе. Она у нас образованная, фабрично-заводскую школу кончила, да еще на инженерных курсах училась. - Мария села на диван рядом с подругой. - Дальше, Дусенька, уж ты сама говори.