Солнце отца (ЛП)

— А если они ничего не принесут?

И, как мгновением раньше Магни смог почувствовать улыбку отца, так теперь он понял, что его вопрос заставил ее исчезнуть. Тон его отца был мрачным, когда он ответил.

— Тогда у нас не будет другого выбора, кроме как сражаться.

3

Сольвейг проснулась на восходе, но отца и брата в палатке уже не было, а мать, уже полностью одетая, сидела и зашнуровывала нагрудник. Бренна не мылась со времени боя; ее косы были жесткими и спутанными, а по щеке, лбу и шее тянулись дорожки крови. Следы — не брызги, а растертая по коже кровь, — говорили о том, что это кровь Илвы, оставшаяся на коже их матери, когда она в отчаянии прижимала ее тело к себе.

Сольвейг посмотрела на свои руки. Она тоже не мылась, и на ней тоже была кровь сестры, смешанная с кровью их врагов.

Внутри все перевернулось. Битва продолжалась почти до заката солнца, и остаток ночи был не более чем размытым пятном. Она не ела с тех пор, как позавтракала соленой треской с водой на корабле накануне утром. Ее желудок проснулся от этого знания и сжался в кулак, но у нее не было аппетита.

Илва умерла. Надоедливый ребенок, который всю свою жизнь цеплялся за тень Сольвейг, девочка, которая ныла и злилась, когда ее не брали с собой взрослые, младшая сестра, которая была настоящей занозой в одном месте из-за желания постоянно подражать Сольвейг, теперь была мертва.

Когда это воспоминание, наконец, полностью накрыло ее, оно было похоже на таран, и Сольвейг со вздохом прижала руку к груди. Печаль, которую она искала раньше, наконец нашла ее, и слезы заглушили ужасную, жгучую зависть, которая мучила ее прошлой ночью.

Ее мать повернула к ней бесстрастное лицо и смотрела, как она плачет.

— Прежде чем выйдешь из палатки, успокойся, Сольвейг. Слезы Девы-защитницы не предназначены для чужих глаз.

Сольвейг уставилась на нее, подыскивая подходящий ответ. Ее мать не проявила ни капли своей знаменитой силы прошлой ночью. Она кричала над телом Илвы и всю ночь безвольно пролежала в объятиях их отца.

Но она не плакала, по крайней мере, Сольвейг этого не видела. И теперь она снова была Оком Бога. И перед лицом этой каменной силы Сольвейг не могла придумать, что сказать.

Ее мать наблюдала за тем, как она вытерла глаза, а затем, резко кивнув, вышла из палатки.

Сольвейг осталась одна.

— oOo~

Не думая о еде и чувствуя себя ужасно грязной, Сольвейг вышла из палатки, отвернулась от костра и направилась к воде. Она хотела избавиться от крови.

По дороге она прошла мимо Магни, и он тут же последовал за ней.

— Опять уходишь одна? Даже не надейся.

— Я иду только к реке. Мне нужно помыться.

Она повернулась к нему, когда говорила, и увидела, что он уже вымылся.

Он был красивым мужчиной, очень похожим на своего отца, с такой же густой копной золотистых волос и такими же темно-голубыми глазами. Его борода уже стала по-мужски густой. Он был таким же высоким, как Леиф, но не таким коренастым. Впрочем, никто из них не был таким большим, как ее отец или Хокон, так что Сольвейг не воспринимала Леифа и его сына великанами. Сама она была всего на несколько дюймов ниже — с другой стороны, она была на голову или больше выше большинства женщин.

Вспомнив, что именно Магни она доверилась прошлой ночью в обмен на мягкие слова и мудрость, Сольвейг нашла в себе силы улыбнуться ему.

— Идем вместе, если хочешь.

Он ответил на ее улыбку более широкой улыбкой и схватил ее за руку.

— Пойдем. Там есть тихое место, ручей возле реки.

Она позволила ему отвести себя к реке. Магни повернул на восток, что удивило ее, так как это вело их прямо к франкам. Они вошли в лес, и она напряглась, прислушиваясь и наблюдая.

— Прошлой ночью ты сказал, что в лесу до переговоров опасно.

— Прошлой ночью ты ушла одна. Теперь мы вместе. Смотри же.

Звук мягко катящейся воды разносился вокруг них. Магни махнул рукой, как будто преподносил ей подарок.

— Я буду наблюдать за обстановкой.

Ручей был прекрасен: с пологим, поросшим мхом берегом и небольшой чашей у подножия водопада; его вода была темной, голубовато-зеленой.

Все, что она видела во Франкии, было пышным и зеленым. Мягкие округлые холмы поднимались от берегов реки и исчезали в густых лиственных лесах. Земля была густой темнотой, которая поддерживала бурлящую жизнь внутри нее и над ней, и воздух был наполнен ароматами этой жизни.

Вчера Сольвейг сбежала в лес от своего кричащего разума, потому что там она могла побыть одна, не чувствуя себя одинокой. Она могла сидеть на темной земле, зарываться руками в землю и чувствовать себя частью чего-то великого. В лесу, даже здесь, во Франкии, она чувствовала присутствие всех девяти миров и находила в них свое место.

Она начала раздеваться, отложив меч и щит в сторону. Магни повернулся к ней спиной и отошел, чтобы встать на страже возле группы гладких, бледных валунов.

Она улыбнулась про себя. Он видел ее обнаженное тело десятки раз, с тех пор как они были еще младенцами. Конечно, это было давно, но сейчас он, казалось, стеснялся ее.

И все же часть его застенчивости охватила ее, и Сольвейг обнаружила, что тоже поворачивается к Магни спиной.