Солнце любви

К полудню беспокойство Эми слегка улеглось. Теплый солнечный день проходил без особых событий.

Магделена занималась своими обычными делами на кухне, громко при этом распевая. Старый Фернандо, вспоминая дни своей славной юности, проводил послеполуденные часы в беседах с молодыми ополченцами.

Когда тени удлинились и солнце начало медленно склоняться к закату, Эми почувствовала, что вполне оправилась от потрясения. Реальный или воображаемый, индеец удалился из здешних мест. Она даже чувствовала себя какой-то дурочкой… надо же было так перепугаться! Кроме того, было чрезвычайно утешительно сознавать, что рядом находится несколько десятков вооруженных мексиканских солдат, охраняющих Орилью. Она не имела ни малейшего представления о том, долго ли они намереваются здесь оставаться. Но было очевидно, что они не собираются немедленно сниматься с места.

Усталая после минувшей бессонной ночи, Эми решила, что горячая ванна и хорошая книжка перед сном — это именно то, что ей требуется.

Отыскав в библиотеке прекрасное, в кожаном переплете издание «Отверженных» Виктора Гюго, она начала уже подниматься по лестнице, когда услышала громкий стук в парадную дверь.

Нахмурившись, она снова спустилась вниз. На крыльце стояли два дюжих солдата. Когда она спросила, что им нужно, они схватили ее за руки. Книга упала на пол. Они силком выволокли ее из дома, через крыльцо, через лужайку перед фасадом, туда, где в ожидании стояла пара лошадей.

Эми гневно требовала, чтобы негодяи немедленно отпустили ее. Она сообщит об этой вопиющей наглости их командиру! Они будут сурово наказаны!

На ее требования и угрозы они не обратили никакого внимания.

Ее бесцеремонно зашвырнули в седло, и один из солдат уселся в седло сзади. Зажатую в тисках его рук, ее быстро доставили к высоким воротам на границе ранчо.

Спустя несколько секунд ошеломленная Эми уже стояла на пыльной дороге точно под высокой белой аркой ворот. Ее запястья были крепко связаны веревкой от лассо, руки вздернуты над головой, а веревка перекинута через высокий опорный брус и надежно закреплена.

Потом, без единого слова, солдаты вновь взлетели в седла и ускакали. Эми, почти обезумев, кричала им вслед, умоляя их вернуться и освободить ее.

Но они не вернулись и скрылись из виду.

Эми неистово дергалась и изворачивалась, пытаясь освободиться собственными силами, но добилась лишь того, что ее нежные запястья теперь как будто огнем горели в тех местах, где их натирала грубая веревка. Разъяренная и охваченная ужасом, она не могла понять, что это все означает. Может быть, они знают — и ставят ей в вину, — что ее жених сражается под знаменами Максимилиана против их Армии освобождения? Что они еобираются с ней сделать? Что происходит? Это же безумие!

Не имея сил освободиться от своих пут, Эми стояла лицом к умирающему солнцу, со страхом ожидая прихода ночи. Ей была ненавистна сама мысль о надвигающейся тьме. И она молилась, чтобы кто-нибудь — все равно кто — пришел за ней.

И в тот самый миг, когда кроваво-красное солнце превратилось в огненный шар на западном краю горизонта, позади нее послышался стук копыт лошади, приближающейся с востока. Эми не могла видеть всадника. Она могла только слышать топот копыт, ударяющихся о твердую землю, становящийся все громче и громче по мере того, как всадник оказывался все ближе и ближе.

И еще ближе.

Глава 16

Напрягая слух, Эми понимала, что, судя по звукам, всадник приближается к ней легкой рысцой, словно не ведая никакой спешки. И чувство великого облегчения, которое затопило ее душу, когда она различила в тишине стук копыт, теперь сменилось тревожным сомнением.

Когда наконец всадник подъехал к арке, он осадил коня. Тот коротко заржал и начал бить копытом землю, но всадник не издавал ни звука. Растерянность и страх накатили на Эми с удесятеренной силой — она чувствовала, как цепенеет ее тело. Даже язык отказывался повиноваться: она не могла заставить себя спросить, кто там у нее за спиной.

Наконец скрипнуло кожаное седло — всадник спешился, и Эми ощутила, как страх сжимает ей горло. Звук шагов незнакомца громом отдавался в ее ушах; он подходил, и гравий шуршал у него под каблуками. Подойдя к ней вплотную, он остановился, но молчания не нарушил.

Видеть его Эми не могла, но жар его тела был столь ощутим, что она безошибочно понимала: он стоит, почти касаясь ее спины.

Очень, очень близко.

Прислушиваясь к его спокойному, ровному дыханию — как видно, его рот был над самым ее правым ухом, — Эми внезапно поняла: это тот самый индеец. Перед ее глазами возник устрашающий облик: высокий стройный воин, каким он явился ей у реки. Полуголый и таящий смертельную угрозу.

Несмотря на застрявший в горле ком и на бешеное сердцебиение, Эми призвала на помощь все силы своего духа.

— Кто вы такой, во имя Господа? Назовитесь! — потребовала она со всей властностью, которую сумела вложить в свой голос. — Чего вы хотите? Отвечайте немедленно!

Ответом был тихий мужской смешок, и сразу вслед за этим тяжелая рука легла на воротник ее платья в желтую и белую полоску.