Солнце любви

Эми остро ощущала, сколько глаз сейчас следит за ними; поэтому она беззаботно улыбнулась, расправила вокруг ног длинные юбки и подождала, пока ее рослый мучитель неспешно обошел вокруг коляски, а затем взлетел в соседнее сиденье, причем намеренно маневрируя чересчур близко к ней. Так близко, что его плечо и бедро касались ее. Когда его правое колено утвердилось вплотную к ее ноге, она быстро перевела дух, но не отпрянула и не отодвинулась.

Все взгляды были прикованы к ним, когда Кинтано разобрал поводья, до того обмотанные вокруг тормозной рукоятки, натянул их и послал лошадей вперед. В голове у Эми гудело, к горлу подкатил комок, но, невзирая ни на что, она продолжала улыбаться и кивать друзьям и знакомым. И горестно размышляла, как это получилось, что все обитатели Сандауна, словно пораженные слепотой, не могут разглядеть истинную, темную природу молодого земляка. Было ясно, что для своего родного городка он стал чем-то вроде кумира, обожествленного героя. Никто не подозревал, что холодный жестокий завоеватель даже в эту самую минуту удерживает Эми при себе против ее воли.

Он привлекал к себе откровенно одобрительные и восхищенные взгляды всех, от мала до велика, и Эми, исподтишка косясь на него, отмечала одну несомненную странность: смуглое чеканное лицо, с такой угрозой надвигающееся на нее каждую ночь — ночь, пронизанную лихорадочным сладострастием, — казалось, утрачивало и свою упрямую твердость, и порочную ожесточенность, когда он улыбался искренней обезоруживающей улыбкой и приветливо кивал встречным.

На краткий миг в нем приоткрылось мальчишеское обаяние, которое так привлекало к нему все сердца в незабвенные прежние годы.

Но одурачить Эми ему не удастся.

Как видно, не она одна могла спрятаться за маской добродушной общительности и беззаботности — ему тоже ничто не мешало надеть такую же маску. Эти люди воображали, что знают Луиса Кинтано. Ничего они о нем не знали. Только ей было ведомо, каков на самом деле их распрекрасный капитан — человек столь холодный и злопамятный, что у Эми озноб пробежал по спине, стоило ей с ужасом осознать, что придется провести с ним наедине весь путь до Орильи.

Впоследствии Эми так и не смогла вспомнить, чья улыбка исчезла раньше — его или ее. Она знала только одно: когда они достигли границы города и она, отодвинувшись от него как можно дальше, негодующе взглянула в его сторону — у него на лице уже не оставалось даже намека на любезность.

Нервно облизнув губы, Эми попробовала перейти в наступление:

— Что вы сделали с Педрико?

Устремив на ее рот пронзительный взгляд, он ответил:

— Отослал домой. Он уже далеко не юноша. Вы очень надолго задержались в городе, пустыня уже раскаляется. — С этими словами он вновь сосредоточил все свое внимание на дороге.

— Все, что вы сообщили, — чистая правда. Но я поделюсь с вами еще парочкой истин. — Эми вызывающе вздернула подбородок и продолжила ровным тоном: — Педрико не помолодеет. В пустыне не станет прохладней. А я буду проводить в Сандауне — или там, куда предпочту прокатиться, — столько времени, сколько мне заблагорассудится.

Эми быстро ухватилась пальцами за край сиденья, ожидая неизбежной вспышки его гнева. Вот сейчас он резко обернется, уставится на нее этими подлыми черными глазами и хлестнет ее жесткими безжалостными словами, что она будет вести себя так, как ей будет приказано.

Но этого не произошло.

Капитан никогда не поступал так, как она ожидала. Он долго молчал, глядя только на расстилающуюся перед ним дорогу. Потом, почти незаметно пожав широкими плечами, сказал:

— Поскольку вы так много знаете, я, видимо, могу быть уверен, что вам известно и еще кое-что, а именно: апачи снова спустились с холмов и уже натворили много бед. — Он медленно повернулся к ней. Выражение его глаз, прикрытых полуопущенными ресницами, казалось непривычно мягким, да и в голосе слышалась едва ли не нежность. — Вы имеете хоть какое-нибудь представление о том, как обойдутся апачи с женщиной вроде вас, случись им повстречать ее, когда она будет без охраны?

Это был первый раз, когда Эми увидела хотя бы легчайший след человеческих чувств в поведении непроницаемого офицера. Сердце у нее забилось чаще.

Она не замедлила обжечь его язвительным словцом:

— Вероятно, точно так же, как вы обходитесь со мной каждую ночь.

Его красивое лицо немедленно снова укрылось за завесой холодности. Мгновенно наступила мертвая тишина, нарушаемая только стуком лошадиных копыт.

Эми автоматически отодвинулась еще дальше от него — настолько далеко, что ее правая рука уже не находилась под тенью матерчатого верха коляски.

Его молчание выводило ее из себя. Уж лучше бы он разразился криками и угрозами, как поступает нормальный мужчина, если его раздразнить. Холодная, сдержанная ярость Луиса таила в себе худшую опасность, и Эми готова была съежиться от страха.

Когда он, наконец заговорил, Эми от неожиданности чуть не подпрыгнула.

Не поворачиваясь и не глядя на нее, он процедил: