Солнце — крутой бог

Христофор Адам Колумб не одинок.

Есть и другие люди, которые норовят пролезть в эту story [7].

Четверг, 4 июля

Сперва я не поверил, что это правда. Да не было вчера на крыше элеватора никакого чувака! Просто воображение сыграло со мной злую шутку. В последнее время воде в моем мозгу пришлось изрядно покипеть. Вот мысли и путаются. Чувак в плаще сродни НЛО, привидениям, барабашкам или кузену Антону из того же диснеевского комикса. И тем не менее я поднимаюсь по лестнице элеватора не своим обычным пружинистым шагом. И потом неуверенно топаю по крыше. Я киваю Старикашке-Солнцу, которое в ответ прикладывает руку ко лбу, а потом снова углубляется в свою газету и пьет горячий кофе из оранжевой кружки.

И вдруг там!

На бетоне!

Четкий отпечаток мужской ноги!

Примерно то же чувствовал космонавт, обнаруживший на Луне чьи-то следы. Которых там, естественно, не должно было быть.

Значит, я здесь уже не один.

Значит, это уже не только мое место.

Братья & Сестры, как будто кто-то залез в мою комнату и читал мой дневник.

Только не надо говорить, что воздух, элеватор и вид с крыши на город принадлежат не мне одному.

Это всегда было мое место.

А теперь — не мое.

Вернее, не только мое.

Теперь я здесь уже не один.

Я сажусь на корточки и изучаю отпечаток. Это что, глина? Я наклоняюсь пониже и нюхаю. Пахнет горелым. Или мне все это мерещится?

Братья & Сестры, что, по-вашему, чувствовал Колумб, когда пересек океан и обнаружил, что страна, которую он только что открыл, кишит индейцами?

А что, по-вашему, чувствую в эту минуту я, новый Адам, — ведь мое частное солнечное прибежище осквернил какой-то чокнутый чувак?

Охренеть можно. Мне тошно. Это уже какая-то чертовщина.

Старикашка-Солнце хлопает меня по плечу, оно явно хочет помочь мне справиться с депрессухой. Пять минут я тру этот отпечаток ноги, мне хочется, чтобы он исчез. Без него никто бы и не заметил, что кто-то здесь побывал. Но я-то ЗНАЮ об этом! И мне до чертиков тошно!

Я чуть не сворачиваю себе мозги, стараясь забить на след и вернуться к главному. Нужно собрать и привести в порядок все вчерашние ответы. Тут нужна система! У прежнего Адама в голове царил хаос. Новый Адам, напротив, образцовый экземпляр. Он составляет списки и работает над ними. Новый Адам — лучшее достижение человечества! Честное слово!

Время течет в утренних песочных часах, а я все систематизирую и строчу, как псих какой-то. В конце концов, я составляю список, который выглядит так:

ЛЕТНИЙ ПРОЕКТ НОВОГО АДАМА: СПИСОК ТОГО, ЧТО НЕОБХОДИМО СДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ СТАТЬ ВЗРОСЛЫМ.

1. ПРОСТЕЙШИЕ ВЕЩИ:

— Хорошо жарить бифштексы.

— По-настоящему надраться.

— Взять на себя ответственность за собственную жизнь.

2. ТО, ЧТО ТРЕБУЕТ БОЛЬШИХ УСИЛИЙ:

— Выработать собственный стиль одежды.

— Научиться курить сигары.

— Не на шутку облажаться.

3. ТО, ЧТО СТОИТ КАЛОРИЙ И ПОТА:

— Стать материально независимым.

— Вступить в настоящие взрослые отношения с девушкой.

— Сделать то, чего я больше всего боюсь.

Наверное, некоторые Братья & Сестры решат, что я ошибся, поставив «ответственность за собственную жизнь» в разряд простых вещей. Все знают, как трудно наводить порядок в своих делах. Однако новый и блистательный Адам, который сейчас говорит с вами, считает, что стать взрослым и означает взять на себя ответственность за собственную жизнь.

Когда я додумал эту мысль до ее логического конца, день показался мне менее мрачным. Плевать мне на чувака, оставившего свой след на крыше элеватора. Я читаю свой список и чувствую, что все у меня под контролем. Первый раз в жизни Адам Колумб крепко держит штурвал и ведет свой корабль по нужному курсу.

Единственная трудность в том, что за один день с таким списком не справиться. Тем более что часы мигают уже на роковой цифре. Я оставляю полкило велосипедных покрышек на мостовой и тротуарах. И все-таки опаздываю на работу почти на четверть часа.

Шеф отдает распоряжения другим посыльным и при виде меня поднимает одну бровь. Я жду, когда он разъярится, как и полагается любому шефу. Но лицо у него грустное. Губы сжаты, словно он вот-вот заплачет. Может, он узнал во мне себя, думаю я. Хотя трудно себе представить, что Шеф когда-то был молодым. Вообще невозможно представить себе, что взрослым было когда-то столько же лет, сколько сейчас тебе, и они проделывали все то же самое, что проделываешь ты. Или собираешься проделать.

Разве нам не кажется почти всегда, что кроме нас в мире никого нет?

Что мы — вроде корабля Колумба, находящегося далеко в океане?

А если нас нет, то и вообще никого нет.

Как будто расти и взрослеть человек должен в полном одиночестве.

И когда слова «никого нет» проносятся у меня в башке, я вспоминаю того чувака на крыше.

И тоска сжимает мне сердце.

Наверное, тот чувак здорово одинок.

Так же одинок, как черепаха, которая двести лет плывет через море и не знает, доплывет ли она когда-нибудь до берега.

Через несколько лет я могу стать таким же, как он.

Дурацкая мысль. Но я не могу от нее отделаться.

Никто не ведет себя как он, особенно если не чувствует себя по-настоящему одиноким.

От этой мысли день не становится светлее.