Солнце и пламя

Ох, чую, много людской крови теперь прольется. Эльфы по сути своей несильно милосердны, а за такое оскорбление как бы они и с нас кожу живьем не сняли просто за то, что мы принадлежим к человеческой расе. Хорошо Аманде, она наполовину демон. А мы — нет, мы все еще люди.

— Архимаг — мразь, но партия разыграна безукоризненно, — отметила Рози. — Внешне вроде грубо и безыскусно, но это только видимость. А на деле мастер Туллий опять ни при чем. Не удивлюсь, если он еще и слезу пустил. Дескать, жаль, что между людьми и эльфами появилась еще одна трещина в отношениях, его сердце плачет, осознавая это.

— Само собой, — рыкнула Аманда. — Носом шмыгал, укоризненно на Георга поглядывал, на патриарха — тоже. А еще отметил, что давно предлагал перевести погибших в другое место, более комфортное и защищенное, но орден Истины исповедует правило равенства для всех, кто преступил закон. Все, тихо! Начинается.

В зал вошли трое — Аэль, который был мрачен, как туча, за ним следовал высокий эльф с седыми волосами, заплетенными в косу, вернее всего, канцлер Меллобара, про которого шла речь на улице, и замыкал шествие опять же эльф, причем очень непривычно одетый. Я никогда и нигде не видел таких забавных балахонов, шелковых, широких и расписанных золотистыми закорючками. Может, таково обычное облачение у эльфийских магов и это он и есть? Больше мне ничего в голову просто не приходило.

— Мы собрались здесь, чтобы решить вопрос о спорных территориях, — с места в карьер взял Георг. — Территориях, которые от века принадлежали людям и должны вернуться под управление повелителя, представляющего эту расу.

Эльфы дружно рассмеялись, мастер Гай тонко улыбнулся, дель Корд покачал головой и тихонько шепнул себе под нос:

— Редкий идиот!

— В этом мире нет ничего вечного и неизменного, — мелодично сообщил Георгу канцлер Медона. — Моря плещутся там, где вчера стояли горы, леса зеленеют в тех местах, где когда-то бесконечные пески заметали кости умерших от жажды путников. Что говорить о владениях, которые за какую-то тысячу лет сменили десятки владык, каждый из которых был уверен в том, что именно его потомство будет править ими всегда. И каждый из них оказался не прав. Людской век короток, вам кажется, что есть заведенный порядок вещей и он неизменен. Но это только видимость, не более того. Так что у нас на эти земли прав не меньше, чем у вас. А может, и больше. Надеюсь, все присутствующие знают о договоре, который мой король заключил с правителем людей?

— Это не так. Упомянутый договор не имеет силы, — подал голос патриарх ордена, припечатав ладони к столу. Голос у него был густой и звучный, он словно заполнил собой немаленькое помещение. — Данный вопрос уже обсуждался. Его заключал король Айронта, ныне покойный, причем сделано сие было без согласования с кем-либо. С мертвого спроса нет, да и королевства Айронт более не существует. Я не хочу обидеть наших собеседников, но император не станет исполнять обязательства, взятые на себя несуществующим государством.

В общем, как-то сразу беседа за столом не заладилась. До ругани дело, разумеется, не дошло, но противоречий было куда больше, чем точек соприкосновения. Вернее, одно недовольство друг другом и было. И только мастер Гай молчал, вздыхал и грустно моргал, было видно, как неприятно ему все происходящее. В общем, все как всегда.

А я стоял и гадал — зачем все это было устраивать? Ясно же, что никто ни о чем не договорится, для чего понадобилась эта встреча? Впрочем, может, так положено какими-то древними уложениями? Дескать, без взаимных претензий войну нельзя объявлять.

— Не уйдете? — в какой-то момент грохнул кулаком по столу Георг. — Ну, значит, придется нам вас отсюда силой попросить убраться.

— Это ваша официальная позиция? — доброжелательно осведомился у него Раллег. — А вы разве имеете право на подобные заявления? Или император, когда мы замостим вашими телами дороги, ведущие к сердцу континента, снова заявит, что он никому ничего не должен? Похоже, подобные вещи у него в чести!

Да, это сильно. Немалый талант нужен, чтобы так красиво и витиевато облить дерьмом одновременно и императора, и его брата.

— Мне грустно, — в наступившей тишине голос архимага Туллия прозвучал особенно отчетливо. — Рагеллон в огне, скоро пожалуют обычные спутники немирья — голод, холод, болезни, а мы не можем или не хотим услышать друг друга. Я слишком стар для того, чтобы взывать к вашему разуму, стар и слаб. Да и не примете вы моих доводов, жажда крови уже затмила ваши головы. Война… Пусть будет война. Но я все же скажу то, что должен, — победителей в ней не останется, только проигравшие. А теперь прошу меня извинить, я покину этот дом. Не могу и не хочу видеть то, что здесь сейчас произойдет.

— Ловко, — просипела Аманда, глаз которой опять сиял багровой мутью. — Экий хитрец!

— Достойная дочь сгинувшего рода, — с оханьем поднявшись с кресла и демонстративно держась за поясницу, архимаг приблизился к Ведьме, а затем уставился в ее лицо. — Твой отец почитал меня как равного себе. Он прислушивался к моим советам и пожеланиям.