Солнце и пламя

— Кто был вашим наставником? — спросил вдруг эльф строго. Да и вообще как-то изменился его голос, ушли из него лирические оттенки.

— Нашего учителя звали Ворон, — сухо ответил Монброн. — Он погиб год назад.

— Ты не лжешь, — кивнул Атиль. — Это хорошо. Имя вашего наставника известно в наших лесах, да и он сам несколько раз в них бывал, оказывая кое-какие услуги его величеству. Случилось это не вчера, но тем не менее. Сами знаете — еще совсем недавно люди с нами не очень-то считались, но маг Ворон был не таков, мы это помним. Вы можете пойти с нами, люди. Я беру ответственность за это решение на себя до той поры, пока не передам вас тому, кто станет вершить ваши судьбы дальше. Вам запрещено пересекать реку, которая является границей между миром людей и миром эльфов, вам запрещено удаляться от нашего отряда более чем на сотню шагов. Нарушите эти условия — заплатите за своеволие жизнью. Это ясно?

— Предельно, — ответил за всех Эль Гракх, который более всего в жизни не терпел, когда кто-то указывает ему что делать. Только Ворону он это с рук и спускал, признав еще тогда, по приезде в Вороний замок, его власть над собой. Они, пантийцы, такие. Если перед кем склонили голову, то во всем будут этому человеку подчиняться. — А куда мы направимся, если не секрет?

— Удача на вашей стороне, — чуть помедлив, сообщил нам эльф. — Не очень далеко от этих мест расположен один из наших форпостов, где сейчас находится тот, кто рассудит, что с вами делать дальше. Моей власти для подобного решения недостаточно, а вот его — более чем.

— А о ком речь? — уточнил Монброн немедленно, но эльф одним знаком дал понять, что сказать ему больше нечего, а другим — что нам не следует рассиживаться, а, напротив, следует вставать и следовать за ним.

— Надо Магдалену похоронить, — пробурчала Эбердин. — Не бросать же ее тут прямо так?

— На это нет времени, — отрицательно покачал головой Атиль. — Но вы можете взять ее с собой, а после предать тело воде. Мы своих павших воинов хороним именно так. Вода смоет кровь с ее ран, она не даст червям поглотить ее плоть и не обезобразит черты, а после унесет душу к Морю. Вы не дошли до Луанны всего ничего, еще пара часов пути, и плеск ее волн ласкал бы ваш слух. Правда, недолго, поскольку следом за ним раздался бы свист стрел.

— Выходит, нам со всех сторон повезло, — не без сарказма заметил Мартин, который помогал Карлу ловить, а если надо, то и успокаивать лошадей убитых имперцев. Часть взбудораженных произошедшим скакунов улизнула в лес, часть погибла во время боя или после него, поскольку эльфы не только людей добивали, но и бьющихся от боли животных, что, впрочем, в данном случае можно расценивать как сострадание. Но сколько-то лошадок уцелело, и теперь они нам послужат.

— Именно так, — подтвердил эльф. — Если бы мы не увидели, что вы убиваете солдат империи, причем без малейшей жалости, то даже в беседу вступать не стали. Перебили бы вас из-за листвы, да и все.

— А как же другие маги? — влезла в разговор Рози. — Не секрет, что вы дали пристанище всем тем, кому не по пути со Светлым братством, и теперь они сражаются за вас. Чем мы хуже?

— Всем, — объяснил ей Атиль. — В первую очередь тем, что вы, повторюсь, не маги. Во-вторых, вы попытались забраться в наш дом через черный ход. Хотя не исключен тот факт, что вы не осведомлены о том, почему именно эти места всегда служили негласной границей между эльфами и людьми. Отсюда и до Белого моста через Луанну тянутся земли, которые негласно называют ничейными. Ни люди, ни эльфы еще совсем недавно сюда без надобности не заходили, а если это и делали, то с заведомо темными намерениями. Тут отсиживались как изгнанники из эльфийских домов, так и разбойники человечьего племени, находящиеся вне вашего закона. Еще тут время от времени появлялись караваны контрабандистов, везущие запретные снадобья из Халифатов и гномью сталь, которую в Медоне продавать с рук нельзя. Почему нельзя? Вся торговля подгорным оружием ведется только представителями короля. И те, и другие, и третьи подлежали немедленному уничтожению после обнаружения.

— В принципе, все так и осталось, — подтвердила Эбердин, глядя на эльфов, которые деловито срезали уши с голов павших имперцев. — Вряд ли эти господа заблудились в лесу или просто в нем прогуливались.

— Так и вы не исключение, — заметил Атиль. — Война войной, но, как верно было только что замечено, в этих землях ничего не изменилось, свои тут не ходят, только чужие. Так что если поступать по закону леса, то ваши уши должны висеть вон на той низке, а тела — стать кормом для обитающих тут животных.

— Ну да, тот факт, что мы на самом деле про это не знали, не оправдание, — вздохнул Монброн, нехорошо при этом зыркнув на своего закадычного противника. — Благодарим вас за то, что вы для нас делаете.

— Опять я виноват, — хлопнул себя по ляжкам Мартин. — Монброн, у меня народ в ватаге был из числа тех, кто прямыми дорогами не ходит. Что знали, то рассказали. Я вообще поражаюсь сейчас, как кто-то из них сюда сходил, а потом назад вернулся.