Солнце и пламя

– Услышано, – отрывисто произнесла Белая Ведьма и щелкнула пальцами, после чего пьяного мага подхватил вихрь, возникший из ниоткуда, несколько раз крутанул в воздухе и отправил в колодец, откуда раздался громкий всплеск, сопровождаемый воплем.

Ого. Заставить ветер сотворить подобное – это сильно.

Ну да, на первый взгляд – ничего особенного. Ну вихрь, и что?

Воздух – самая капризная стихия, она очень требовательна к магам, которые с ней работают. А вызвать вихрь такой мощи одним движением пальцев, да еще чтобы он человека поднял, а после выполнил все, что от него потребовал заклинатель, – достойно уважения. Особенно если учесть, что во время ученичества Аманда упор делала на совсем другом виде магии.

Интересно, что она еще теперь умеет? Спросить бы, да не тот момент. Как и для того вопроса, что мне весь вечер покоя не дает.

Белая Ведьма еще раз окинула взглядом притихших магов и ушла в один из домов.

– Молодцы, – печально произнес дель Корд. – Браво! Не нарадуюсь на вас! Даже сигнальный круг не поставили!

– Да будет тебе уже, – попросил Люция обладатель знакомого голоса, а после наконец-то вышел из тени, и я смог увидеть его лицо.

Глава одиннадцатая

– Рангвальд! – воскликнул я. – Вот тебе и раз!

Я был искренне рад увидеть тут именно этого человека. Мне вообще мало кто запомнился из тех, кто тогда, весной, то поодиночке, то группами приходили в маленький городок на границе Империи и Асторга. Они все одинаковые были – утомленные дорогой, издерганные, часто озлобленные на весь мир, причем эта остервенелость кое у кого со временем не исчезала, а только усиливалась. Полагаю, большинство из них как раз здесь и находится, несколько смутно знакомых лиц я уже заметил. Кто, что – детально не помню, но точно их видел прошлой весной. Да и после, на марше, тоже.

А вот Рангвальд – другое дело, хоть обстоятельства нашего знакомства трудно назвать мирными или добрыми. В смысле – на поле боя мы с ним познакомились, когда армии Империи и Асторга друг друга безжалостно истребляли. Он еще тогда одного из наших врагов ледяным коловоротом в яме на фарш перемолол.

Хороший дядька. Даже странно, что его сюда занесло. Нет, он не из тех, кто будет покорно ждать смерти, месяцами скрываясь по закоулкам, но и особого стремления к тому, чем, по рассказам, занимается Белая Ведьма и ее люди, я в нем тогда не заметил. Убивать он убивал, сам тому свидетель, но чтобы удовольствие от данного процесса получать, как тот же дель Корд, – это нет. Собственно, Рангвальд тогда сторону наставника принял, когда под конец всего размежевание в стане магов пошло.

– Эй, а я тебя помню! – почти как Люций днем, воскликнул маг и вгляделся в мое лицо. – Ты подмастерье Ворона. Как бишь… Эраст. Верно?

– Все так. – Я соскочил с коня и подошел к нему. – Добрый вечер, мастер Рангвальд! Рад, что вы уцелели!

– Не скажу, что это было просто, – усмехнулся он. – Причем речь не только о душевных страданиях, но и о физической стороне дела. Так быстро, как после нашего разгрома, я еще никогда не бегал, поверь. Даже когда в юности от братьев одной симпатичной девицы без штанов удирал.

Он приобнял меня и похлопал по спине. Было заметно, что он тоже рад меня встретить.

– Это все, кто из питомцев Шварца остался? – спросил Рангвальд, глядя на ребят, которые, последовав моему примеру, спешивались один за другим. – Стало быть, тоже мелким гребешком вас судьба причесала? Про Ворона не спрашиваю, я с самого начала не верил в две вещи, хоть и разные слухи ходили. Первое – что он остался жив. Второе – что он перед смертью сознался во всех злодеяниях земных и просил за них прощения у Ордена Истины, Императора и лично его архимагичества Гая Петрониуса Туллия. В то, что этот старый упрямец сквернословил, испуская дух, и кинул предсмертное подсердечное проклятье – верю сразу. Но в такую дичь – уж увольте!

– И правильно делаете, – кивнул я. – Попадись мне тот, кто такую ерунду несет, лично ему кишки на шею намотал бы!

– Такая возможность у тебя скоро будет, – пообещал Рангвальд. – Эти бредни из Светлого Братства ползут, их работа. А они, как известно, днями пожаловали в наши края, так что скоро мы с собратьями по цеху померяемся, кто выше на стенку написает. Андипа, да отстань ты от молодежи, прошу тебя! А еще лучше – иди в сарай спать, пока нашей драконице на глаза не попался. Она и так зла куда больше, чем обычно!

– «Драконица» – это вы о ней? – я мотнул подбородком в сторону дома, куда удалилась Белая Ведьма.

– А то о ком же? – улыбнулся Рангвальд. – Не мной придумано, но сказано верно. Они, скорее всего, такими и были, эти самые драконы – холодные, смертоносные и безжалостные. Только при ней такое не брякни, очень тебя прошу. Знать она про это прозвище, разумеется, знает, и если до сих пор никого не убила за него, значит, оно пришлось ей по душе. Но это не значит, что стоит его употреблять не к месту. Андипа, ты меня слышишь вообще?