Солнце и луна, лед и снег

— Во всем виновата я. Я — причина смерти Эразма, мадам Грей и Фионы. Из-за меня бедного исбьорна, — она содрогнулась от рыданий, — моего исбьорна забрали и теперь заставят жениться на троллихе. Я тому причиной, и я собираюсь это исправить. — Она вытерла нос рукавом. — Даже имени его не узнала, — прошептала она. — Надо было спросить, как его зовут.

— Хорошо, — вздохнул наконец Ролло. — В какую сторону пойдем?

— Скажи, что находится на восток от солнца и на запад от луны?

— Ничего.

— Если это восточнее востока и западнее запада, то это должен быть север, — рассудила ласси, припомнив глобус из библиотеки, тот самый, которым недавно запустила в окно.

Верхушка глобуса представляла собой диск из сияющего опала, на котором было написано: «Люди здесь не живут». Люди, возможно, и нет, а вот тролли вполне могли.

— Или юг, — вставил Ролло.

— Но тролли не любят тепла, — напомнила ему ласси. — Стало быть, север. Земли на юге сплошь пустыня, как та, откуда родом саламандры. — На этой мысли она запнулась. — Саламандры!

— Что? Где? — в замешательстве заозирался волк.

— Не здесь, — вздохнула она. — Что, если все, кто жил в ледяном дворце, теперь мертвы — из-за меня?

Ролло нечленораздельно заскулил.

— Мы должны это остановить, — сказала ласси. — Больше никаких смертей. — Сердце у нее колотилось. — Кроме того, я не хочу, чтобы он достался ей.

И она зашагала вперед. Через какое-то время ее посетила здравая мысль, что слуг не предадут смерти только потому, что она посмотрела на принца. Това тоже посмотрела, а слуги не пострадали. Это обрадовало девушку, и она ускорила шаг.

Когда ноги начали ныть от усталости, а тело под паркой вспотело, путники остановились. Ролло отправился за зайцем, чьи следы заметил недавно, а ласси тем временем поела хлеба и сыра. Она закинула в рот несколько горстей чистейшего снега, чтобы унять жажду. Довольный волк вернулся, облизываясь, и они двинулись дальше.

Шли день и ночь и еще день — и никого не видели. Навстречу им попались только лиса да волк, на вид близнец Ролло. Ласси окликала их, но звери принюхивались и убегали.

— От нас пахнет троллями, — мрачно сказал Ролло.

— Это не важно, — отозвалась ласси, и они продолжили путь.

Снова день, ночь и еще день. Ласси доела остатки провизии, выданной ей саламандрами. Пришлось остановиться и развести костер, чтобы приготовить пойманных Ролло зайцев. Каждый миг, пока она сидела у костерка, каждый раз, когда она ложилась спать, потому что тело не могло двигаться дальше, ее разум и сердце неслись вскачь. Думы об утраченном товарище и ужасах, которые он, возможно, претерпевает, терзали девушку. Она поднималась, как только могла это сделать, и шагала дальше.

Они шли, наверное, уже две недели, и ласси начала надеяться, что в любой следующий миг за очередным островком деревьев откроется сказочный дворец. Может, изо льда, может, из золота, или слоновой кости, или серебра, но сияющий, величественный и опасный, из чего бы его ни построили. Она не сомневалась, что они приближаются к макушке мира, где просто обязан стоять замок троллей.

Она не ожидала обнаружить в глуши замерзших лесов странную маленькую хижину, сложенную из торфяных кирпичей. На пороге сидела старушка и чистила яблоки.

— С утречком, — весело сказала старушка.

— Доброго вам утра, тетушка, — вежливо ответила ласси.

— «Тетушка»? — Старушка закудахтала от веселья. — Мне нравится! «Тетушка»! Меня уже много лет никто не называл тетушкой! — Она бросила чистильный нож на колени и хлопнула себя по бедрам. — Кроме того, я достаточно стара, чтобы приходиться тетушкой тетушке тетушки тетушки тетушки твоей тетушки! — Она утерла слезы, не переставая смеяться.

— Она безумна, — шепнул Ролло, прижимаясь к ногам ласси. — Пойдем отсюда.

— Я не безумна, ты, юный щен, — хохотнула старушка, подобрав нож и погрозив им волку. — Просто изголодалась по свежему обществу!

Она еще немного похихикала.

— Поставь свою поклажу и возьми яблочек, — предложила она более спокойным голосом, скрипучим и слабым от возраста.

Ласси натерла ногу, а с завтрака прошло уже несколько часов. Решив, что никто способный говорить по-волчьи не может быть плохим, она поставила ранцы на расчищенную площадку перед хижиной и уселась на пень напротив старушки. Ролло, более осторожный, подошел и встал рядом, не сводя глаз со старухи.

— Давайте я помогу. — Ласой сняла варежки и распустила завязки на рукавах парки.

— Конечно, деточка. — Старушка достала из кармана передника другой нож и протянула его девушке.

Взяв яблоко и начав его чистить, ласси украдкой посматривала на женщину, сидящую напротив. Таких старых людей ей еще не доводилось видеть. У старушки даже морщины были морщинистые. Волосы ее были белые как снег, но очень редкие и забраны в крохотный пучок, прикрытый маленькой красной шапочкой. На ней был бюнад, или, вернее, несколько бюнадов. Ласси разглядела минимум четыре юбки разной степени поношенности, выглядывающие из-под подола самой верхней. Три жилета, надетые один на другой, объясняли, почему старушка может сидеть на улице в снег без парки.