Солнце для всех!

В прошлом, в первые века Новой Эры, постановления Декархионов признавались не только Верховным Законом, но и почитались священными — были выражением «воли богов». Со временем, когда с развитием науки и технологий религиозно-мистическое сознание небесных жителей сменилось, по большей части, атеистическим, исходящие от Десяти директивы утратили прежнюю сакральность. Но, как и раньше, неисполнение или саботирование этих директив каралось лишением чина, состояния и смертью, и не важно, были эти директивы приняты открытым или тайным (как в этот раз) Собранием Десяти, как и пятьсот лет назад, решение Декархиона оставалось «решением богов».

Декархион, на который Десять собрались в этот раз, отличался от традиционных шоу. На него не были приглашены посторонние; не было журналистов, генералов с войсками, поющих, танцующих и кривляющихся в кино и на театральной сцене дорогостоящих проституток; не было банкиров и учредителей, промышленников и прочих…

Декархион был тайным и присутствовать на нем было дозволено лишь нескольким посвещенным в дело — тем, кому вскоре предстояло стать непосредственными исполнителями постановлений Десяти — и более никому. В этот раз за закрытыми дверями, в обстановке строжайшей секретности решалась судьба едва ли не половины населения планеты… — тех, кто жили внизу, под Завесой.

****

В залитой солнечным светом просторной белой зале было тепло и свежо. Свет проникал из множества арок-окон и накрывавшего все помещение прозрачного купола. Воздух ненавязчиво пах лесом — целым букетом разных деревьев, цветов и растений — с нотками моря и пряностями. Слабый, едва ощутимый бриз, производимый скрытыми от глаз машинами системы климат-контроля, призванный создавать у находящихся внутри залы ощущение открытого пространства, то и дело менял направление. Посреди залы, прямо под куполом, по кругу были расставлены десять одинаковых белых кресел, выполненных в подчеркнуто-минималистичном стиле с преобладанием простых линий и форм и выглядевших при этом крайне удобными. Над центром получившегося круга, в трех метрах от пола, завис удерживаемый невидимыми глазу тончайшими нитями шарообразный предмет, тоже белого цвета, с множеством подвижных стеклянных зрачков-объективов — регистратор — неотъемлемый элемент интерьера при проведении всякого Декархиона (даже тайного). Все происходящее в зале будет зафиксировано и сохранено в виде голограммы с полным звуковым сопровождением и передано в особый архив Небесного Декархиона с пометкой «секретно»; материал этот будет доступен только Десяти Консулам (и их преемницам в будущем). Кроме кресел и регистратора в зале не было ни единого предмета: ни роскошной мебели, ни расставленных по всему дворцу скульптур, ни картин, ничего, что могло бы отвлечь, совершенно ничего. Только белые стены и колонны да пять высоких дверей, у которых не стояли, как в других помещениях резиденции, бойцы охраны (охрана, конечно же, была, но по другую сторону). Помещение было надежно изолированно от проникновения извне посторонних звуков, равно как и все сказанное внутри него гарантированно не могло быть ни кем и ни чем услышано. И это касалось не только звуков. Во избежание прослушки все радиочастоты — кроме правительственной, на которой работали терминалы Консулов и регистратор, — были надежно заблокированы помехами, — ни одно из известных на тот момент шпионских устройств не могло работать в таких условиях.

Когда отворились створы одного из пяти величественных порталов и в залу стали входить прекрасные существа, — тела их были настоящими произведениями медицинского и косметического искусства, — не прозвучало традиционных для предстоявшего события торжественных звуков Небесного Гимна, не встали вокруг Десяти Преторы и приглашенные. Ничего из того, что приличествовало началу заседания, не произошло. Десять андрогинов в золотых диадемах и длинных одеждах, красотой подобные прекраснейшим из женщин, группками по две и по три неспешно прошли в центр залы и расселись в креслах, продолжая оживленно разговаривать, спорить или что-то обсуждать. Отдельной группкой вслед за Консулами в залу вошли допущенные на заседание Преторы и несколько военных и милицейских чинов, — всего около двадцати человек, — после чего двери закрылись. Группка разделилась, и каждая из Преторов подошла и встала справа от Консула, которой подчинялась, а высокопоставленные офицеры остались стоять в стороне, выстроившись в шеренгу вдоль одной из стен.

— Ну, что, — громко спросила одна из Десяти по имени Ветерок, — кто на этот раз будет председательствовать?

— Пусть Радуга! — ответила ей Консул по имени Утренняя Звезда. — Ее очередь.

Собравшиеся одобрительно закивали, призывая Радугу — андрогина в голубом платье, на вид которой можно было дать не более двадцати пяти лет (на самом деле старейшую из Консулов — ее возраст давно перевалил за полторы сотни) — к председательству.