Солнце для всех!

Я устроилась на работу, но не в офис (как я уже говорила, это не для меня), а рабочей на завод, чему родители, конечно же, не обрадовались. Почему? — спросите вы. Зачем идти в рабочие, когда можно сидеть в кондиционируемом офисе в чистенькой блузке и перекладывать бумажки? А затем, что мне были нужны знания, опыт и доступ к специальному оборудованию. Завод, на который я устроилась, производил то, что представляло для меня в то время прямой интерес. Замки, защитные механизмы и всё, что с этим связано. Я без проблем поступила на ученические курсы (пригодился аттестат об образовании) и через четыре декады получила начальный разряд. Я быстро училась потому, что это было важно. Я читала всё, что находила в Сети о замочных механизмах, их типах и об отмычках, изучала электронику и электромеханику. Поначалу мне приходилось туго: ученической стипендии и того, что платили в первый год, едва хватало на еду. Я снимала небольшую комнату в рабочем квартале за деньги, что оставались у меня со времени, когда я промышляла карманными кражами. Но, несмотря на трудности, я не брала денег у родителей. Несколько раз мне всё же пришлось нарушить данное себе обещание, я таки обчистила несколько зазевавшихся лоялок, но то было исключением, а не правилом.

Со временем мои прежние связи с улицей сошли на нет. Моими любовницами всё чаще становились обычные работяги с завода и иногда клерки из заводской конторы.

Декада за декадой, сезон за сезоном прошёл год. Я постоянно училась и работала, работала и училась, позволяя себе время от времени короткую разрядку в виде секса. Так прошло четыре года.

На третий год моей работы на заводе я стала мастером, получила доступ к специальной литературе и право подписки на ограниченную профессиональную периодику. К тому времени у меня сложились дружеские отношения с большинством рабочих в цехе и за его пределами. Меня даже пытались несколько раз завербовать в местный нелегальный профсоюз, что свидетельствовало об особом ко мне доверии (в легальном я, как полагалось, состояла). Но каждый раз я отказывалась. Я честно говорила, что мне не до политики, кроме того, всем была известна моя одержимость постоянным повышением квалификации. Одержимость эта была вполне искренней, и вызывала уважение со стороны других мастеров. Мой отказ воспринимали с сожалением, но никто, как мне кажется, при этом не подозревал меня в лояльности или доносительстве. Мне доверяли. Я была аполитичной, но уж точно не лоялкой. Помимо связей по работе, у меня к тому времени появились и другие связи, за заводскими стенами… То были уже не уличные щипáчки, проститутки и наркодилеры, а профессиональные воровки, работавшие по-крупному. Положение мастера и, не сочтите за хвастовство, личный авторитет в цехе позволяли мне подрабатывать «на сторону». А именно: изготавливать отмычки любого вида и сложности и всё, что требовалось моим знакомым из воровского мира. Разумеется, не забесплатно…

Мне было девятнадцать, когда я уволилась. Думаю, останься я тогда на заводе, рано или поздно меня бы вычислили — служба внутренней безопасности наверняка докопалась бы до моих левых дел и отправила меня на нары. Но я ушла. Причин было две: первая — я достигла ранее поставленной перед собой цели — стала высококлассным специалистом, и вторая — я встретила Хрисс.

Хрисс была старше меня вдвое. Она была опытной домушницей и обладала настоящим талантом в своём деле. За то время, что мы провели вместе — почти три года, Хрисс многому меня научила.

Мы обчистили столько квартир, что и не перечесть. Несколько раз даже устраивали своего рода «гастроли» по крупным городам Конфедерации (Авальтáк, Мирт, Новая Террáтта и, конечно же, Тир). Это была та ещё школа! Благодаря Хрисс я стала той, кем стала.

Семья поначалу не знала о том, чем я занималась. Я не стала им говорить, что уволилась и больше не работаю. Раз в две или три декады я навещала матерей, делала им небольшие подарки или просто давала деньги. Поначалу они отказывались, но я настаивала: «я тоже хочу что-то сделать для вас» — говорила я им. Так продолжалось некоторое время, пока им не стало известно о том, что я нигде не работаю… Они быстро всё поняли. Не чем именно я занимаюсь, конечно, но что это точно незаконно. Откуда ещё у меня могли взяться деньги? Уж наверняка не от торговли собственным телом, — проститутки столько не зарабатывают. В общем, состоялся долгий семейный разговор. Мне в который раз напомнили о моей беспутности, несознательности и нелояльности (да, да, мои родители — те еще лоялки!). Кончилось тем, что я ушла и больше никогда не возвращалась.