Солнце ближе

Итак, остаток ночи спать ей не придется. Это совершенно точно, потому что в противном случае она может проворонить загулявшуюся Лерку. Та вернется домой, тем самым поставив Вику в неприятное и глупое положение. Этого допускать ни в коем случае нельзя, а значит, нужно нести вахту возле окна, неусыпно наблюдая за подъездом, в который рано или поздно, но все-таки должна была войти Лера. Думать о том, что же будет в том случае, если Лера так и не появится, Вике совсем не хотелось. Черт бы ее побрал! Неужели трудно позвонить и предупредить о том, что она задерживается? Если не матери, то хотя бы ей, Вике? Неужели это так сложно?

Вика поставила на подоконник чашку с крепким кофе, щедро положила туда сгущенного молока, облизала кончиком языка сладкий краешек банки. Холодное молоко медленно и лениво поднималось вверх дымным белым столбом. Вика слегка пошевелила ложкой — границы белого дыма в тот же момент стерлись, черная жидкость покорно посветлела, превратившись в нежнейший мокко. Отпив пару глотков, Вика затянулась сигаретой — утренний ритуал был выполнен с абсолютной точностью, вплоть до количества глотков, предшествующих первой затяжке. Вот только часы показывали совсем не утреннее время…

Вика, прищурившись, напряженно всматривалась в ночную темноту, ожидая с минуты на минуту увидеть появление знакомой фигуры. Но минута шла за минутой, третья чашка кофе была на исходе, пепельница, как обычно, усеяна окурками, а Леры все не было.

— Десять минут третьего, — вслух проговорила Вика, — и что мне теперь делать?

И в этот момент она ее увидела. Вернее, их. Их было двое, и Вика сразу узнала, кто это. Лера и Кирилл шли, держась за руки, медленно, словно нехотя, приближаясь к подъезду. В самый последний момент фигуры слились в одно целое, и уже было не понятно — где Лера, а где Кирилл…

Двери лифта, привычно скрипнув, открылись на седьмом этаже. Первое, что увидела Лера, переступив порог передвижной клетки, было лицо Вики. Вика молча прижимала указательный палец к сомкнутым губам.

— Тсс, тихо. Спускайся ко мне.

Лера покорно пошла вслед за Викой, не спрашивая, не интересуясь, почему она, собственно, не может идти спать домой.

— Твоя мама мне звонила, интересовалась, где ты. Я сказала, что ты у меня, спишь, — поясняла Вика, расстилая постель в родительской спальне, — ну ложись, чего ты сидишь-то? Или, может, пойдем покурим?

Лера только покачала головой.

— Лер!

Снова в ответ — только взгляд.

— Да что с тобой? — Вика уже потеряла терпение. Она никогда в жизни не видела подругу в таком состоянии. Лерка всегда была олицетворением эмоций, ей всегда было грустно или радостно, хорошо или плохо, и это было написано у нее на лице. Едва увидев Леру из окна, Вика сразу же представила ее искрящиеся глаза, порывистое дыхание и шепот: «Вика, ты просто не представляешь…» Ничего этого не было — а судя по всему, и не намечалось. Вика растерялась, не зная даже, как себя вести. Лера, стянув через голову платье, осталась в одном белье и тут же повалилась на кровать.

— Давай спать, — тихо сказала она.

— Так что, ты даже… Ты мне даже ничего не расскажешь?

— А что рассказывать-то? — Лера приподнялась на локте. — Разве это можно рассказать… Это любовь, Вика. Я люблю его, а он любит меня. Если бы ты только знала!..

Лера побелевшими пальцами стиснула подушку и зажмурила от счастья глаза.

Утром Вика проснулась словно от внезапного внутреннего толчка. Резко вскочив, она почему-то подумала, что опоздала на работу. Но часы показывали только половину седьмого утра, а значит, вставать было еще рано. Вздохнув, Вика снова залезла под одеяло и зажмурила глаза, но через несколько минут поняла, что сон ушел бесследно. Она перевернулась на другой бок и принялась с улыбкой рассматривать спящую Леру.

Во сне она казалась совсем ребенком — не то что девятнадцати, даже шестнадцати лет не дашь. Розовые, раскрасневшиеся щеки, полуоткрытые алые губы и черная, слегка подрагивающая полоска ресниц. Волосы, как обычно, разметались по подушке — Лера всегда спала беспокойно, много переворачивалась во сне, простынка под ней была мятая, подушка часто сползала на пол. Прищурившись, Вика попыталась понять, что это за черный лоскут лежит прямо на полу, возле кровати, и тотчас же вспомнила, что это было Лерино вчерашнее платье, которое она так небрежно сбросила. Приподнявшись, она осторожно, чтобы не потревожить спящую подругу, сползла с кровати вниз и подняла с пола платье. Черный шелк заискрился — словно ожил, почувствовав прикосновение человеческих рук. Вика, бережно расправив, повесила платье на стул и решила больше не ложиться. Все равно скоро вставать.

Неслышно передвигаясь по комнате, за полтора часа она переделала все необходимое: позавтракала, накрасилась, уложила волосы, погладила брючный костюм, почистила ботинки. Недружелюбно-серое небо за окном обещало дождь. Вздохнув, Вика положила в сумку зонт. Прежде чем закрыть за собой дверь, она нацарапала на клочке бумаги несколько слов: